Елена Медведева

КС: Елена Львовна, расскажите, пожалуйста, как вы выбрали профессию ­фармацевта?

Елена: Я, как ни странно, хотела работать в уголовном розыске. Почему‑то мне это было интересно. А еще очень нравилась астрономия — такие вот совершенно разные сферы. После десятого класса я не сразу смогла решить, в какой же вуз пойти. Долго обсуждала это с родителями и родственниками. Мой дядя, а он был врачом-терапевтом, сказал: «Ты что, с ума сошла? Какой уголовный розыск, разве это работа для женщины? Какая астрономия? Иди в мединститут!» и посоветовал пойти на фармацевтический факультет. Я решила, что, наверное, так будет правильно. Пошла в мединститут совершенно спонтанно, никогда не думала о фармации и не представляла себя работником аптеки, Я была отличницей, и по наивности своей не видела проблем с поступлением в ­вуз.

КС: Пошли спонтанно, но остались надолго — уже почти тридцать лет вы в профессии. Насколько сложно было ­начинать?

Елена: После окончания Казанского государственного медицинского института в 1986‑м году, в отделе кадров аптечного управления мне предложили должность старшего провизора. В чем конкретно будет заключаться моя работа, я не знала. Надо сказать, и сейчас большинство людей не представляют, кто такой провизор, знают только, кто такой фармацевт. Иногда возникают курьезные ситуации, когда мы даем объявления, что ищем фармацевта или провизора. Например, как‑то позвонила женщина: «Хочу работать провизором!». Я уточнила: «У вас есть диплом, сертификат? Вы специалист?». — «Диплома у меня нет. Но я семнадцать лет работала прорабом! Думаете, я провизором не смогу?». В общем, я стала старшим провизором — иначе говоря, инспектором. Такая должность была только в центральных районных аптеках. Это была разъездная работа, в мои обязанности входило курировать около десяти аптек одного из районов Казани: помогать проводить инвентаризации, контролировать фармпорядок, изучать приказы и проверять их соблюдение, готовить статистические отчеты о деятельности аптек для аптечного ­управления.

КС: Довольно ответственная и сложная работа для вчерашнего выпускника ­института!

Елена: В общем‑то, да. Но и зарплата была на десять рублей больше, чем у простого провизора! ­(смеется)

КС: Что бы вы сейчас, с высоты своего опыта, могли посоветовать себе ­начинающей?

Елена: Наверное, меньше волноваться. Под моим кураторством оказалось сразу много опытных сотрудников. А тут пришла такая девчонка из института и, как им казалось, пыталась чему‑то учить. Хотя я ничему учить не пыталась, моей задачей было контролировать работу аптек, а пришлось и контролировать, и самой попутно обучаться этой профессии. Мне кажется, я не была жестким контролером, я была достаточно лояльна, хотя старалась соблюдать все требования приказов, касающихся работы аптек, но, выявляя какие‑то нарушения, старалась не просто отразить это в актах, а прежде всего попытаться их исправить на месте, насколько это было возможно. Думаю, что сохранила хорошие отношения с ­коллегами.

КС: Сколько вы проработали старшим ­провизором?

Елена: Недолго. Через два года, в 1988‑м, ушла в декретный отпуск. В это время реорганизовали центральные районные аптеки и мою должность упразднили. И, выйдя на работу, я стала провизором-аналитиком — проверяла качество изготовленных в аптеке лекарств. В то время лекарства изготавливала каждая аптека, и в каждой был свой провизор-аналитик. А потом перешла на должность заместителя заведующей во внутрибольничную аптеку Детской республиканской клинической больницы. И проработала там десять лет в большом и дружном коллективе. В аптеке ДРКБ у меня была замечательная наставница — моя заведующая Алла Васильевна Крапивина. Это прекрасный человек и очень грамотный специалист. Постоянно вспоминаю ее слова: «Яйца курицу не учат, Елена Львовна!». А в 2003‑м меня пригласили в «Авиценну» на должность исполнительного ­директора.

КС: Страшно было решиться на такую ­перемену?

Елена: Да. Все‑таки я десять лет работала на одном месте. В больничной аптеке своя специфика. У нас не было розницы, в аптеке мы изготавливали лекарства и обеспечивали медикаментами отделения больницы. А тут совсем другая специфика — розничная торговля. Пришлось многому учиться и осваивать новые компьютерные программы. Помогали советы коллег-однокурсников, которые работали в похожих структурах. У нас был дружный курс, мы и сейчас общаемся. Встречаемся нечасто, но звоним друг другу, поддерживаем, помогаем ­советами.

КС: Насколько отличается сегодняшняя «Авиценна» от той, в которую вы пришли ­работать?

Елена: «Авиценна» появилась в 1995‑м году, я пришла в 2003‑м. В тот момент в аптечной сети сменились учредители и набирали новых сотрудников. В «Авиценне» тогда было около десяти аптек, в основном это были аптечные пункты при лечебных учреждениях, сеть была нерентабельна. Мы начали по‑другому строить работу, искали новые подходы к обеспечению населения лекарствами: сначала централизовали заказы в аптеках и подключили электронную площадку для сравнения цен у поставщиков — в 2003‑м году немногие аптеки этим пользовались. Начали оптимизировать ассортимент лекарств; аптеки не были автоматизированы, учет велся вручную, поэтому сделать это было довольно проблематично. Автоматизацию аптек начали в 2006‑м году и постепенно автоматизировали все. Сейчас в сети одиннадцать аптек и аптечных пунктов. Тогда, в 2003 году, их тоже было около десяти, но многие аптечные пункты закрылись (в основном в районах республики из‑за дефицита специалистов), зато открылись другие (все в Казани). Всего за время моей работы мы открыли 8 новых аптек и аптечных пунктов, которые и сейчас ­работают.

КС: Как вы считаете, чем отличаются аптеки «Авиценны» от других аптек Казани, на взгляд ­посетителя?

Елена: Конечно, хотелось бы сказать, что наши аптеки самые лучшие. Но практически все аптеки Казани стараются работать в одном стиле, в рамках здоровой конкуренции. А вот от аптек, которые сейчас жестко завоевывают фармрынок, — дискаунтеров, которые приходят к нам из других регионов, хотелось бы качественно отличаться. И хотелось бы, чтобы это отличие видели именно наши покупатели. Не хочу быть голословной, но не секрет, что в таких аптеках зачастую работают не фармацевты, а медсестры или студенты без сертификатов специалистов, что заведомо является нарушением. Такой продавец (по‑другому и не назовешь!) плохо ориентируется в ассортименте, не может дать профессиональный совет. Покупателей в таких аптеках привлекают исключительно низкие цены, а за советами и рекомендациями они все равно идут к нам. Этот вопрос, я думаю, должен уже решаться на государственном уровне. Хочу отметить, что в аптеках «Авиценна» работают только сертифицированные специалисты — провизоры и фармацевты, многие с очень большим стажем работы на своей должности. У нас нет ни студентов, ни медсестер, ни тем более прорабов за первым столом (улыбается).

Еще одна особенность — все наши аптеки закрытого типа. Аптека традиционно всегда была закрытой, мне кажется, открытая больше похожа на магазин. В аптеке закрытого типа комфортнее работать самим фармацевтам — очень часто, устраиваясь к нам на работу, фармацевты специально уточняют: «А у вас закрытые аптеки? Мне бы не хотелось в открытую…».

КС: Чем еще удается привлечь специалистов — ведь, как вы упомянули, их гораздо меньше, чем ­аптек?

Елена: Приглашая специалистов на работу, мы не обманываем людей, обещая огромные зарплаты и выплачивая потом совсем другие суммы. Мы честно говорим, что имеем, что можем предложить провизору или фармацевту. Также, я думаю, сотрудников привлекает стабильность. У нас небольшой коллектив, практически нет текучки. Хотя, конечно, бывает, что другие сети переманивают сотрудников, но это происходит нечасто. А специалистов для наших аптек, как правило, мы находим не по объявлениям, а по знакомству: сами фармацевты приглашают к нам своих бывших ­коллег.

КС: Есть ли у аптечного бизнеса в Татарстане какая‑то специфика, свои ­традиции?

Елена: Мне кажется, нет. Мы общались с представителями разных регионов — в принципе, у всех одни и те же проблемы. Низкая прибыльность, низкая покупательская способность населения, всё как у всех… Мы все стараемся работать в соответствии с существующими нормативами и законодательными актами, но это достаточно трудно сделать в нынешних условиях, так как этих документов стало очень много, они часто изменяются и дополняются. Когда я начинала работать, приказов и других нормативных актов, касающихся работы аптек, было не так много, но они были конкретными и обстоятельными, и все приказы фармацевты знали практически наизусть, помня и номер, и ­дату.

КС: То есть тем, кто сейчас окончил институт и начал работать в аптеке (как вы когда‑то), гораздо сложнее, чем вам в то ­время?

Елена: Возможно, что нет. Большая часть нынешних выпускников вообще не пытаются ни в чем разбираться. Многие выпускники практически не интересуются спецификой работы, лишь бы была большая зарплата. А там — хоть трава не ­расти.

КС: Можете ли вы отметить событие, наиболее повлиявшее на вашу работу в последнее ­время?

Елена: Сложно выделить одно событие. Больше всего, наверное, на нас повлияло прошлогоднее падение рубля. Цены на некоторые препараты выросли почти в два раза. Покупателей в аптеках стало значительно меньше. Причем цены повышают в основном производители лекарств, а для потребителя конечное звено — мы. И естественно, что покупатель весь негатив выливает именно на первостольника. Я даже от своих знакомых часто слышу: «О, вы так цены подняли! Наживаетесь на людях!». Это очень неприятно слышать, потому что сами аптеки наценку практически не повышают. И мы как раз стараемся ее снизить, постоянно делаем скидки, то есть всеми силами стараемся привлечь покупателей в наши ­аптеки.

КС: Елена Львовна, насколько важную часть занимает работа в вашей жизни? Вы смогли бы расстаться с ней, если бы выиграли огромную сумму в ­лотерею?

Елена: (Смеется) Если выигрыш будет на этой неделе, то на следующей я с работой вряд ли расстанусь. Не смогу взять и всё сразу бросить, подвести коллег. Ну и потом, наверное, я не смогу просто сидеть дома. Но хотелось бы, конечно, много отдыхать, путешествовать и иметь возможность не работать — именно иметь такую возможность, зная, что всё в моих ­руках.

КС: Как вы считаете, важно ли для женщины иметь успешную карьеру? Ведь у нас и без того хватает забот: дом, ­дети…

Елена: Это важно именно для меня. Наверное, потому что так уже случилось. Я бы хотела успевать и то, и другое: и работать, и больше посвящать себя дому. Сейчас я уделяю дому недостаточно времени: прихожу поздно, отдыхаю мало. Но, возможно, это моя особенность, а не работы. Правильно говорят: надо выйти с работы, закрыть за собой дверь и забыть о рабочих проблемах. Но у меня так никогда не ­получалось.

КС:: Несмотря на такой плотный график, вы успеваете находить время для хобби. Например, нам рассказали, что вы разводите ­цветы.

Елена: Да, у меня, к сожалению, нет сада-огорода, но мне всегда хотелось видеть цветы в своем доме. Разводила фиалки, прививала кактусы, выращивала фикусы, комнатные розы, хотя розы очень капризные, но когда цветут, понимаешь, что результат того стоит. Еще отвлечься от работы всегда помогает чтение. В этом плане я всеядна и стараюсь читать в любой удобный момент. На Пятом канале в утренней передаче есть рубрика «Переплет» — еженедельный обзор книжных новостей и навигатор по миру художественной литературы. Ведущая собирает мнения рядовых и профессиональных читателей и рекомендует, что почитать. Я быстренько записываю услышанное название на бумажке, потом ищу книгу в Интернете. Сейчас именно по такой рекомендации читаю книгу Курта Воннегута «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей». Книга меня удивила, читается довольно непросто, необычная манера изложения у автора. Произведение автобиографично, но с элементами фантастики. Я, конечно, нашла в Интернете информацию об авторе: он американский писатель-сатирик, происходил из семьи немецких эмигрантов, добровольно вступил в ряды вооружённых сил США, участвовал во Второй мировой войне, был в плену, в Дрездене. Во время бомбардировки Дрездена Воннегут чудом избежал гибели от своих же самолётов и в полной мере познал ужас войны. Эти события и описываются в романе. Сама книга подвергалась цензуре в США, была занесена в список «вредных» книг и изымалась из ­библиотек.

КС: Есть ли у вас любимая книга, которую хочется ­перечитывать?

Елена: По несколько раз обычно не перечитываю, но бывает. Ну, вот «Мастера и Маргариту» перечитывала четыре раза. Причем не всё подряд, а местами. Но не могу сказать, что она любимая, просто какая‑то притягательная. А любимой книги, наверное, нет. Читаю много, и что‑то трогает, а что‑то проходит ­мимо.

КС: А чем еще ­увлекаетесь?

Елена: Могу сказать, что люблю путешествовать, хотя не так часто куда‑то выезжаю. Люблю природу, очень люблю собирать грибы! В детстве папа таскал меня по лесам, наверное, с того момента, как я научилась ходить, и научил разбираться в грибах и лесных ягодах. Еще люблю вязать, люблю готовить. Люблю фотографировать, кататься на лыжах, на велосипеде и плавать тоже люблю! Я в школе занималась плаванием и беговыми ­коньками.

КС: А вы говорите, мало свободного времени. Зато сколько при этом ­увлечений!

Елена: В том‑то и беда! Плавать люблю, но редко плаваю (смеется). То есть не получается всем этим заниматься систематически, а хотелось бы. Не успеваю — такая работа. А скорее, такой мой тип личности. Всё успевать и быть в гармонии с собой очень трудно, но я ­стараюсь.