Андрей Ответчиков

КС:Здравствуйте, Андрей Михайлович. Насколько мне известно, Ваша первая профессия — модельер-конструктор. Как Вы пришли к этому ­занятию?

Андрей: В восьмидесятые годы, когда ребенок на вопрос «Кем ты хочешь стать?» отвечал «Я хочу стать модельером», это звучало даже круче, чем стать космонавтом. У меня такого не было, я интуитивно к этому пришел. В нашей семье есть традиция: сначала обучиться ремеслу, а потом уже получать высшее образование. Ремесло — это то, что тебя всегда сможет прокормить вне зависимости от обстоятельств. Еще в школьные времена я увлекся шитьем, а в 90‑е годы был дефицит на всё, в том числе и на одежду. Поэтому я и решил, что доведу это увлечение до логической точки. Я сначала окончил техникум, получил специальность портного шестого разряда. Потом был направлен в экспериментальный цех при «Доме моды» в городе Тамбове, где мы делали одежду, в том числе и для демонстрации моделей. Дальше я поехал учиться в Санкт-Петербург в Высшую школу моды прикладного искусства по профессии закройщик-модельер и конструктор-модельер. Там большое внимание уделялось именно конструированию и техническому моделированию. Художник рисует и придумывает эстетическую сторону костюма, а конструктор по рисунку может сделать техническую часть: сделать лекала, подогнать, соблюсти силуэт, посадить по фигуре. Есть такая фраза: «Главное, чтоб костюмчик сидел», так вот именно это и есть главная задача модельера-конструктора — скрыть недостатки и подчеркнуть достоинства фигуры ­человека.

 

КС: Как так получилось, что дальше Вы стали работать не в этом ­направлении?

Андрей: После окончания Высшей школы моды и прикладного искусства в Санкт-Петербурге я вернулся в Тамбов и какое‑то время работал по профессии. Но нестабильная экономическая ситуация и низкие доходы населения не позволяли надеяться на более или менее стабильный доход. У людей было мало средств, и они переключались на покупку готовых простых вещей, а я все‑таки приверженец классического костюма. Заказов было все меньше… Многие в 90‑е годы вынуждены были сменить род занятий и даже уйти из профессии. Мне тоже пришлось, как мне казалось, на время сменить род занятий — финансовая сторона вопроса очень часто оказывает большое влияние на нашу жизнь. Я временно пошел поработать в фармацевтическую компанию, думал на пару месяцев, а остался на одиннадцать лет.

 

КС: Что Вам больше всего пригодилось в нынешней работе из того, что Вы почерпнули за время работы модельером-­конструктором?

Андрей: Мне очень везло на хороших преподавателей и коллег, которые научили меня многому. Моим учителем был главный конструктор верхней мужской одежды легкой промышленности СССР Борис Степанович Локоть. У него очень много учеников, в том числе и тех, кто уехал за границу и имеет там успех и признание. Борис Степанович собрал весь опыт конструирования стран социалистического лагеря и нескольких капиталистических стран. Он объяснял и рассказывал настолько элементарно и понятно, что это подтверждало фразу «Все гениальное просто». Другой наш преподаватель, профессор высшей математики, говорил нам, что математика становится точной наукой, если есть точка отсчета, есть направление и есть отрезок, который измеряет это направление. На мой взгляд, это подходит и к менеджменту, и к конструированию: если есть четкие параметры, направление, четко обозначена цель, куда ты хочешь прийти, все становится последовательным и ­понятным.

 

КС: Андрей Михайлович, Вы предпочитаете классический стиль в одежде. ­Почему?

Андрей: Это объясняется многими факторами, но в первую очередь я люблю порядок во всем, а классика — это годами выработанная система. В костюме каждый карман разработан со специальной целью. У меня по роду деятельности много переговоров, а для этого очень важно, чтобы все было на своем месте. К тому же у меня достаточно стандартная фигура, и большинство костюмов на мне сидит хорошо. На мне сейчас костюм, который стоит столько же, сколько хорошие джинсы, но в костюме я хожу в два раза больше времени, чем в джинсах. Когда я учился, мне очень понравилась Осетинская школа конструирования одежды, где классический костюм являлся даже более востребованным, чем в Центральной, казалось бы, более европейской части России. Кажется, будто там люди гораздо больше стремятся выглядеть красиво и презентабельно. Мой приятель из Владикавказа шил шикарные костюмы, применяя 40 % ручного труда, мне же казалось, что это долго и утомительно. Мы даже соревновались, кто сделает костюм быстрее: тот, кто работает на машинке, или тот, кто шьет вручную. Признаться, у него получалось всё намного точнее и быстрее. Как говорится, «от кутюр». Кто‑то сказал: «Самое сложное и самое легкое — это ежедневно хорошо выполнять свою работу». Вроде бы просто — сшить костюм, ведь ты знаешь, как это делать, делаешь легко, не задумываясь, но если делать постоянно одно и то же, это очень утомляет. Делать качественно, чтобы каждый твой стежок был идентичен предыдущему — это самое сложное в работе портного. Так же и в любой другой сфере деятельности очень важно качественно выполнять свою ежедневную работу, чтобы на тебя могли положиться партнеры и ­коллеги.

 

КС: Если человек хочет заказать индивидуальный пошив одежды, как ему выбрать ­модельера?

Андрей: Это, наверное, самое сложное. Во-первых, очень мало осталось уникальных, самобытных мастеров. Сейчас большая часть одежды шьется в Китае. Если говорить о своем портном, то желательно, чтобы этот человек был понятен вам по мировоззрению, — тогда ему легче угадать ваши желания и помочь определиться с новым образом. По этому поводу вспомнилась шутка. Встречаются два приятеля, первый спрашивает у второго: «Куда ты направляешься?». Второй отвечает: «Костюм сшить, к своему портному N». Первый замечает: «Есть и получше мастера!». А второй ему отвечает: «Нет, я лучше к своему пойду, может, он и не лучший, зато мне у него комфортнее, да и новостями обменяемся». В советские времена, когда служба быта была достаточно распространена, — в ателье и парикмахерских люди активно обменивались новостями, из которых рождались слухи, легенды и байки. А так как богема шила себе платья в тех же мастерских, что и простой люд, у последних появлялась возможность больше узнать о жизни звезд. Во-вторых, конечно же, важно, чтобы портной был мастером своего дела. Мой преподаватель, знавший Аркадия Райкина, который, между прочим, неплохо разбирался в портновском деле, поделился как‑то историей: Аркадий Исаакович перед началом работы над его костюмом рассказал такой случай: «Недавно иду по Нев-скому проспекту и вижу человека с тяжелой походкой, сгорбленного, обгоняю его, и вижу очень молодое лицо». Мы в недоумении, не знаем, к чему он ведет, а на лице у него такая саркастическая улыбка. И Аркадий Исаакович продолжает: «Так вот, товарищи закройщики-портные. Вы иногда из сутулого человека с удовольствием делаете горбатого». Сделать правильную посадку костюма, скрыть какие‑то недостатки фигуры, скрасить — вот что должен уметь делать модельер. Посмотрите его работы, оцените степень его ­мастерства.

 

КС: Легко ли Вам было найти общий язык с заказчиками, понять друг ­друга?

Андрей: В первую очередь, когда ко мне обращались, я всегда спрашивал, для каких целей им нужна та или иная вещь. Знание функционала изделия помогало сразу лучше понять, что нужно заказчику. Если был заказан, например, костюм на каждый день, то из этого следовала определенная ткань, удобство посадки. Очень часто ко мне обращались за костюмами люди из охранных агентств, которые носили оружие. Там вставал вопрос такой конструкции изделия, при которой возможно было скрыть и сделать незаметными некоторые детали. Современные костюмы массового производства шьются по упрощенной технологии. Эти костюмы выглядят хорошо, когда новые, но, положив в нагрудный карман портмоне, вы увидите, как он выступает или провисает. А при соблюдении всех правил старой технологии таких казусов не возникает. Хотя некоторые мастера допускали излишества и при использовании старой технологии: например, прокладочные материалы в области груди иногда делали до полусантиметра в толщину, и это, конечно, очень сильно утяжеляло костюм. Был случай, когда такая толщина спасла жизнь владельцу костюма: на него напали с ножом и не смогли пробить толстую нагрудную ­прокладку.

Если же клиент хотел заказать какой‑то более нарядный или эффектный костюм в полном понимании этого слова (то есть сочетание всех предметов гардероба: пиджак, брюки, галстук), то это совершенно другая история. Если человек приходил и говорил: «Я хочу что‑нибудь эдакое», то я всегда спрашивал, с чем он себя ассоциирует, каким функционалом должна обладать вещь. Не всегда получалось сходу что‑то придумать. Я старался тщательно вдумываться в пожелания заказчика. Иногда на это уходил день, два, а иногда и неделя. Наш мозг работает над поставленными задачами и в активном, и в пассивном режиме, так что чаще всего через пару дней мы с заказчиком достигали четкого понимания того, какая это должна быть вещь. Я старался не навязывать свое мнение заказчикам, потому что навязанное мнение всегда вызывает диссонанс с собственными ощущениями. Одна и та же одежда не всегда всем ­удобна.

В компании «Катрен» есть направление бизнеса «Катрен-Стиль», которое производит профессиональную одежду: медицинские халаты, костюмы для работников аптечных учреждений. Многие руководители аптечных учреждений заказывают халаты и костюмы для своих сотрудников, выбирая разные модели из представленного каталога, и это их право. Но, откровенно говоря, мне приятнее, когда профессиональная одежда выдержана в едином стиле и гармонирует с общим оформлением аптеки. Этот стиль великолепно выделяет эту аптеку из ряда других ­аптек.

 

КС: А можно ли сказать, что внешний вид человека отражает его внутренний ­мир?

Андрей: У каждого человека по‑своему. Если человек обладает выраженной индивидуальностью, то он даже в лохмотьях будет выглядеть сильной личностью. Например, художники чаще всего к своему внешнему виду относятся с определенным пренебрежением, но некая искорка в глазах у них есть. Мне тут вспомнилось, что когда мы учились в Санкт-Петербурге, то каждый год проводили показы своих коллекций для студентов и выпускников. В роли манекенщиц и манекенщиков выступали наши же студенты. И когда они выходили на «подиум» в одежде, которую сами разработали, сшили, можно сказать, выстрадали, это сразу было ясно — их глаза горели. А на сегодняшний день очень мало манекенщиц, которые могут привлечь внимание к одежде огоньком в глазах, зажечь толпу. Сейчас более распространен подход, когда манекенщица, наоборот, минимально привлекает к себе внимание. Если человек — цельная личность, то он, как правило, и выбирает изделия под себя, пытается отразить свой внутренний мир. Но тут важно учитывать, что, как бы ни хотелось в одежде проявить свою индивидуальность, есть торжественные случаи, где это более чем уместно, но, приходя на работу, нужно, в первую очередь, чувствовать себя комфортно и выглядеть ­опрятно.

 

КС: А каковы требования к мужской ­красоте?

Андрей: В нашем коллективе и среди клиентов много женщин, и это накладывает на меня обязанность всегда выглядеть аккуратно и презентабельно. Женщины всегда более внимательны к одежде, к деталям, нежели мужчины. Как в знаменитом фильме «Москва слезам не верит», где героиня обращает внимание на обувь. Отутюжены брюки или не отутюжены, свежая рубашка или не очень, правильно ли подобран галстук, подходит ли человеку запах его духов или одеколона, — все это воспринимается окружающими. И если созданный тобою образ приятен, то к тебе изначально лучше относятся, градус доверия к твоей персоне ­выше.

 

КС: Что Вы думаете о канонах красоты? Об излишнем стремлении к ­ней?

Андрей: Каноны красоты меняются от эпохи к эпохе, у разных национальностей они могут быть свои, и это нормально… Тем не менее, еще со времен Древней Греции существует правило золотого сечения, по которому человек является идеалом красоты, если он хорошо сложен и интеллектуально развит. Аполлон, Афродита — прекрасны, потому что гармоничны. Когда мужчина становится женственным, начинает следить за собой больше женщин — это, определенно, перегиб. Сейчас появилась такая тенденция в моде — очень облегающая мужская одежда. Мне это не нравится, по одной простой причине — это неудобно, сковывает движения. При этом мужчины в этом выглядят женоподобными, кажется, что на них нельзя опереться. И я думаю, что нормальные женщины испытывают к этому такое же отвращение, как и я. Надежный, галантный мужчина всегда вызывает уважение. Галантность — это умение ухаживать за женщиной не напрягая, сделать комплимент, но так, чтобы не смутить, предугадать, что хочет женщина. Настоящая женщина будет чувствовать себя комфортнее не с тем, кто красив, или у кого накачанные мышцы, а с надежным человеком. Мне в работе очень помогает то, что я всегда ответственно отношусь к своим обещаниям, всегда стремлюсь реализовать взятые на себя обязательства. Переживаю, когда что‑то не получается, даже если это от меня не зависит. Но это уже вопрос ценностей, а не ­красоты.

 

КС: Я слышала, что во времена Петра I красавиц со всей России свозили в Воронеж. Правда ли то, что у вас в Воронеже самые красивые ­девушки?

Андрей: Вы знаете, я уроженец города Кемерово, жил в  Красноярском крае, в  селе Шушенское, потом родители переехали в Тамбов, и уже из Тамбова я переехал в Воронеж. Что касается такого рода легенд… Я не знаю, по всей видимости, в этом есть доля правды. Петр строил здесь корабли, здесь было очень много богатых вельмож. Возможно, сюда присылали красивых девушек, чтобы они могли удачно выйти замуж. В Тамбове говорят, что при Екатерине II самых красивых женщин ссылали именно в Тамбовскую губернию. И там правда очень много красивых девушек (смеется). Но, опять‑таки, это все легенды. Распространено мнение, что в России самые красивые девушки в мире. Я бы отметил, что русские женщины просто очень свободные, живые. И неважно, считаем ли мы красивым тот или иной типаж женской красоты. Именно их блестящие глаза делают их привлекательными. Все‑таки красота в глазах. В связи с этим вспомнилось: как‑то раз в Тамбове, в день, когда на улице было около двадцати семи градусов ниже нуля, я разговорился с сотрудницей одной из аптек. Отметил, что на улице холодно, а она мне говорит: «Ничего особенного, я сегодня купалась в реке. Купаюсь каждый ­день». Я посмотрел в ее глаза и изумился тому, какие они молодые и озорные. Когда мне сказали, что ей 87 лет, я был просто потрясен, я не дал бы ей и ­пятидесяти!

 

КС: Ну и напоследок, Андрей Михайлович, что Вы посоветуете нашим читателям, чтобы они были красивы и внутренне, и ­внешне?

Андрей: Вопрос по‑настоящему хороший, ответ на который волнует всех. Что сделать такого, чтобы ярко выделиться? В первую очередь, нужно не стесняться быть собой. Это, наверное, самое главное. Нужно обязательно себе позволять одеваться, хотя бы иногда, так, как ты хочешь. Например, когда я учился в Санкт-Петербурге, обычно носил классическую одежду, но иногда позволял себе что‑то экстравагантное. Когда человек чем‑то выделяется, не нарушая граней приличия, людям становится любопытно, они хотят пообщаться, узнать, почему ты не такой, как все. А также нужно чаще задумываться, с кем или с чем человек хочет себя ассоциировать, какие качества хотел бы в себе подчеркнуть. То есть, если вы хотите подчеркнуть свою силу, строгость или, наоборот, нежность, главное — этого не ­стесняться.