18+

Эффект белого халата

Эффект белого халата

Эффект белого халата

Егор Баторов об истории появления врачебной амуниции

Какие бы образы врачей ни тиражировали средства массовой информации — от «добрых людей в белых халатах» до «убийц в белых халатах», незыблемым остается главное: это самый узнаваемый предмет профессионального гардероба. Кажется, что белые халаты существовали всегда. Но между тем привычная нам врачебная «униформа» вошла в широкую практику не более ста пятидесяти лет назад. О прошлом, настоящем и туманном будущем главного символа современного врача — в нашем небольшом историческом экскурсе.

Статусный наряд

Итак, основные предметы врачебного гардероба: халат, шапочка и маска — в первую очередь дань асептике, благодаря которой они вошли в повседневный больничный обиход и стали показателями профессиональной принадлежности. И если эпидемиологическая роль классической врачебной амуниции в последнее время вызывает вопросы, а длинные рукава халата обвиняются в распространении разнообразной микрофлоры, то «статусность» этих простых вещей сомнению не подвергается.

Халат отделяет «нас» от «них», человека в белом обычно слушаются, часто боятся и иногда уважают. Одно его появление сильно настораживает почти всех детей и повышает артериальное давление у некоторых взрослых. Людям в халатах верят. А люди в халатах верят в халат. Точнее, в себя в халате.

В двух исследованиях, американском и британском, показано, что надевание медицинской одежды способствовало улучшению когнитивных функций. К сожалению, в экспериментах участвовали далекие от медицины люди, так что сложно сказать, сильно ли «умнеет» врач, который носит халат постоянно. Однако в некотором мобилизующем эффекте этому предмету гардероба отказать нельзя.

Adam H., Galinsky A. D. Enclosed cognition // Journal of Experimental Social Psychology

Обращаясь к истории врачебной амуниции, важно обратить внимание на обе ее ипостаси: «антисептическую», чей возраст удручающе мал, и «символическую», которая гораздо старше. Давайте вспомним «одежку», по которой больше двух тысяч лет встречали докторов и приравненных к ним лиц.

Благородство профессии

Врачи Древнего мира (от Египта до Китая) ни на улице, ни у постели больного спецодежды не носили, и внешне от обычных людей могли отличаться разве что нарядом подороже: платили им в те далекие времена хорошо. В Древнем Риме, например, их освобождали от налогов и повинностей, предоставляли гражданство (большинство древнеримских врачей были греками, понаехавшими в столицу на заработки), так что доктора носили белые тоги не из любви к чистоте, а как имеющие на это право граждане.

Античность закончилась, и на некоторое время впереди планеты всей стала арабская медицина. К концу Х века египетский медик, астроном и астролог Али ибн Ридван призывал врачей носить «безупречно чистые и предпочтительно белые одежды», для чего их предполагалось время от времени менять и почаще подвергать себя гигиеническим процедурам. Эти разумные действия не преследовали практических целей, лишь выражали стремление подчеркнуть благородство профессии и чистоту помыслов.

Суровые нравы Средневековья

В средневековой Европе медицина оделась в темное. Занимались ею светские доктора с университетским образованием в больших городах, монахи в монастырях и цирюльники повсеместно. Первых катастрофически не хватало. Доктора были люди обеспеченные и носили длинные мантии до земли, предпочтительно черного цвета (из более редкой и, соответственно, дорогой шерсти). Богатая одежда была призвана намекать клиентам на достойное вознаграждение. Еще одной деталью гардероба часто была трость, использовавшаяся для «состаривания» ее носителя. Возраст врача должен был ассоциироваться с его профессиональным опытом.

Попасть на прием к такому доктору было примерно то же самое, что сейчас — к какому‑нибудь академику: престижно, сложно, дорого и обычно неэффективно. Хирургической работы они чурались и обычно ограничивались консультациями. Место стетоскопа на шее — еще одного символа современного врача — занимал уринарий в руке, сосуд для мочи, которую изучали на цвет, запах и вкус.

Пациенты попроще обслуживались в монастырях. Монахи при общении с ними рясу не переодевали: папским указом 1163 года им под страхом отлучения было запрещено обучаться медицине, а также проводить кровопускания, которые были основным средством лечения большинства болезней.

Хирургия в те невежественные времена считалась «низшим искусством» и сводилась в основном к тем же кровопусканиям, вправлению грыж и ампутациям. Немногочисленные хирурги с высшим образованием обитали в королевских замках, зато в каждой деревне, в каждом монастыре и при каждой банде наемников, шатавшихся по Европе, был свой цирюльник, помимо бритья занимавшийся перечисленными выше хирургическими вмешательствами.

Одевались они, что называется, по‑рабочему, себя и свои хирургические инструменты мыли редко. Последнее, по мнению некоторых современных историков медицины, способствовало распространению сифилиса не хуже продажной любви. Отличительным признаком цирюльника-хирурга был посох или шест (его сжимал пациент при кровопускании — аналог современного «кулаком поработайте»). В минуты простоя хирург-цирюльник обматывал эту палку использованным перевязочным материалом и выставлял на всеобщее обозрение, рекламируя таким образом свои услуги. В наше время стилизованный «шест цирюльника» является символом парикмахерских в Англии и США.

Стремление наделить брадобреев функциями хирургов, а также высокомерное отношение врачей к хирургии было поистине общемировым: идейные предки парикмахеров лечили больных от Центральной Америки (майя и ацтеки) до Китая и Афганистана.

«Маска, я тебя знаю»

Врачи далекого и не очень прошлого, боровшиеся с эпидемиями, которые выкашивали население целых городов и областей за пару недель, не имели представления о возбудителях инфекций и путях их передачи. Поэтому из эмпирических, а иногда и мистических соображений изобретали очень оригинальные и порой довольно действенные средства индивидуальной защиты.

«Черная смерть», уничтожившая треть населения Европы в XIV в., привела к появлению одного из самых запоминающихся и мрачных образов Средневековья — чумного доктора. Костюм, предпочтительно черного цвета, состоящий из широкополой шляпы (еще один символ врача того времени), маски с длинным птичьим клювом и линзами на месте глаз, капюшона, тяжелого плаща до земли, перчаток и сапог, даже сейчас способен вызвать тревогу и уныние.

Примечательно, что основанный большей частью на предрассудках, полный комплект, сформировавшийся к началу XVII века, был способен предоставить неплохую защиту. Длинный плащ, пропитанный воском или жиром, призванный уберечь от контактов с больными, препятствовал нападению блох, переносчиков возбудителя чумы. Птичья маска «отпугивала чуму» от больного и от доктора: клюв набивался сильно пахнущими лекарственными травами и пряностями, глаза были защищены линзами, а в нос и уши вставлялись смоченные ладаном губки, так как еще одной причиной болезни считался «дурной воздух», «миазмы». Перечисленные меры превращали маску в подобие респиратора и до некоторой степени предотвращали заражение воздушно-капельным путем. Кроме того, доктор имел трость, чтоб тыкать ею в зараженных, а также отбиваться от наиболее назойливых больных.

В Индии и Китае с IX–XI вв. была распространена практика ношения одежды больных натуральной оспой, что позволяло — по крайней мере, некоторым счастливчикам — перенести болезнь в легкой форме с последующей выработкой иммунитета. Известны также безуспешные попытки «спрятаться» от чумы путем надевания одежд людей, умерших от этой болезни.

В чумные доктора шли в основном начинающие врачи, а то и вовсе шарлатаны — за риск платили очень щедро. Полный комплект имели далеко не все, в связи с чем смертность среди этих самоотверженных или жадных людей была очень высокой. Полезная привычка полностью закрывать все участки тела при работе в очагах чумы сохранялась у врачей вплоть до открытия и изучения ее возбудителя, после чего только усугубилась. Марлевую же маску медиков заставила надеть пандемия «испанского» гриппа 1918–1920 годов.

Эпоха белых халатов

Вплоть до конца XIX века доктора, даже отделившись от цирюльников, продолжали практиковать и оперировать в повседневной одежде, обычно строгом черном костюме, призванном подчеркнуть высокий статус. При этом, например, в XVII веке особым шиком и показателем востребованности считалось показаться на людях в забрызганной кровью одежде. Лишь на особо пачкающие операции и на вскрытия было принято надевать фартук и нарукавники.

Начало переодеванию врачей в белое положил английский хирург и отец антисептики Джозеф Листер, с 1867 года пропагандировавший среди коллег мытье рук, ношение тканевых перчаток и щедрые опрыскивания одежды карболовой кислотой. Повышение выживаемости после хирургических вмешательств способствовало широкому распространению и дальнейшему улучшению метода. Использование белых накидок и халатов врачами зафиксировано на изображениях и фотографиях в 1890‑х годах. Выбор цвета также был обусловлен соображениями чистоты. На вскрытия из религиозных и гигиенических соображений было принято надевать халаты черного цвета.

По американской версии, доктора, массово «перекрашиваясь» в белое, преследовали цель «сменить имидж». Дело в том, что незадолго до врачей халаты на себя надели ученые. Медицина же к тому времени совершила значительный шаг вперед — благодаря открытиям в области фармакологии, обезболивания и той же антисептики. И теперь требовалось визуально отделить врачей от всяческих шарлатанов и парикмахеров, максимально приблизить медицину к науке, — что и было достигнуто путем простого переодевания.

Среди отечественных докторов бытует мнение, что Николай Иванович Пирогов (1810–1881) внедрял подобную униформу в местах своей практики еще до признания открытий Листера, что, вероятно, не лишено оснований. В пользу этого говорят такие более известные нововведения великого хирурга, как разделение раненых на «чистых» и «гнойных», а также контроль чистоты перевязочного материала.

Подмоченная репутация

Появившийся как барьер на пути инфицирования, белый халат, по данным исследований последних двадцати лет, своей роли не оправдал. Как бы часто и тщательно врач ни мыл руки, на обшлагах рукавов остаются бактерии.

Еще в 1991 году эпидемиологи одной из английских больниц собрали халаты ста своих докторов разных специальностей и посеяли образцы с манжет, нижних карманов и спины. Попутно удалось выяснить, что сорок человек меняли халаты каждую неделю, а пятеро — реже чем раз в восемь недель. Рост золотистого стафилококка был обнаружен чаще всего в посевах с манжет (около 30% образцов), больше у хирургов (45%), и — на удивление — не зависел от времени использования халата. Коллеги из других лечебных учреждений продолжили нагнетать обстановку, отметив в том числе рост метициллин-резистентного золотистого стафилококка, а также нечистоплотность отдельных сослуживцев, не меняющих униформу месяцами. Впрочем, большого эпидемиологического значения длительность ношения, видимо, не имеет: на униформе пятидесяти докто-ров из Денвера, только утром получивших ее из прачечной (чистота была подтверждена посевом), к концу восьмичасового рабочего дня росло столько же колоний стафилококка, сколько и на халатах, ношенных от одной недели до двух месяцев. Да и связь контаминированных манжет с частотой развития нозокомиальных (внутрибольничных) инфекций никто не изучал.

Тем не менее в 2007 году Министерство здравоохранения Великобритании запретило халаты. В 2010, показав свою независимость, то же самое сделал Минздрав Шотландии. В США, понимая святость халата для врачей и пациентов, под запрет попали только длинные рукава, заодно с наручными часами, кольцами и, почему‑то, галстуками. Так что отечественные любители закатать рукава халата по локоть во многом следуют последним санитарно-эпидемиологическим веяниям.

Впрочем — с рукавами или без — главная врачебная одежда наверняка будет пользоваться уважением врачей и пациентов еще долгое время.

6968 просмотров

Поделиться ссылкой с друзьями ВКонтакте Одноклассники

Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.