Катрен СтильМихаил Кожухов
Михаил Кожухов о борще по-непальски, "Толстоевском" и таблетках от "Дома-2"
Беседовал: Анатолий Руденко
Фото: Евгений Новиков
Досье КС
Михаил Юрьевич Кожухов (родился 16 декабря 1956 года в Москве) — журналист, телеведущий, продюсер, директор телекомпании «Контраст». Автор многочисленных репортажей из разных уголков земли.
Окончил испанское отделение переводческого факультета Института иностранных языков (в том числе один год учился в Гаванском университете по программе образовательного обмена). Работал собственным корреспондентом газеты «Комсомольская правда» в Афганистане и собственным корреспондентом газеты «Известия» в Южной Америке. В 1993 году первым из советских и постсоветских тележурналистов взял интервью у чилийского диктатора Аугусто Пиночета.С 1995 года работает на телевидении: ведущий «Международной панорамы»; соавтор и ведущий ток-шоу «В мире людей» и «Народ хочет знать»; ведущий программы «В поисках приключений» на канале «Россия» и др. С ноября 1999 по январь 2000 года являлся пресс-секретарем главы правительства В. В. Путина.Автор книги «Над Кабулом чужие звезды». Награжден орденом Красной Звезды за работу в Афганистане, лауреат премии ТЭФИ.
Немногим суждено пережить столько приключений, сколько довелось испытать известному журналисту и телеведущему Михаилу Кожухову. Его жизнь похожа на невероятно увлекательный приключенческий роман, герой которого уверенно идет навстречу новым впечатлениям. Он повсюду находит друзей, узнает новые традиции, пробует экзотические блюда, меняет свою внешность и амплуа… А еще Михаил — замечательный собеседник, с удовольствием поделившийся с читателями журнала «Катрен-Стиль» подробностями своих путешествий.
КС: Михаил Юрьевич, для большинства наших сограждан — Вы прежде всего путешественник, а уже потом — журналист. И все‑таки, имея за плечами выдающийся журналистский опыт, в том числе и почти четыре года работы военным корреспондентом в Афганистане, и опыт работы пресс-секретарем у Владимира Владимировича Путина, успешную книгу и бесчисленное количество путешествий, кем Вы ощущаете себя сегодня? Все‑таки — журналист или путешественник?
Михаил Кожухов: Для меня никаких сомнений нет: я журналист, который некоторую часть своей жизни зарабатывал на хлеб тем, что снимал передачи о том, как живут люди в других странах. Какой же я путешественник? Настоящие путешественники — это Фернан Магеллан, Христофор Колумб. И я не претендую на их лавры.
КС: Как путешествия повлияли на Ваше мировоззрение? Изменили ли они Ваше восприятие российской реальности?
Михаил Кожухов: Во время поездок за рубеж я чаще думаю не о том месте, где нахожусь, а о доме. Особенно часто эти мысли возникают, когда в другой стране мне что‑то нравится, и это что‑то довольно просто можно устроить в России, и для этого не потребуются никакие суперкомпьютеры или миллиардные затраты. И я с сожалением думаю: «Почему же нельзя так же хорошо и просто сделать у нас?» Конечно, чем больше ездишь по миру, тем очевиднее несовершенства нашей жизни, тем резче они бросаются в глаза. Но сказать, что поездки как‑то повлияли на мои представления о прекрасном, о том, что такое хорошо и что такое плохо, я не могу.
КС: В одном из интервью, Вы как‑то сказали: «Первое путешествие — это как первая любовь». Каким было Ваше первое путешествие?
Михаил Кожухов: Конечно, я помню свою первую поездку. Это было путешествие на Кубу. В те годы существовала практика студенческих обменов. Советских студентов, которые успешно учились, отправляли в зарубежные вузы, а в СССР прибывали на учебу студенты из‑за границы. Благодаря такой программе на третьем курсе я впервые пересек границу. Помню, как от волнения билось сердце и как мои глаза широко открылись от удивления, когда из иллюминатора самолета я увидел залитую электрическим светом ночную Европу. А ведь советские газеты утверждали, что она загибается от экономического кризиса и страдает от эксплуатации капиталистов! А оказалось, что это советские города погружены по вечерам во тьму. Я был и остаюсь представителем романтического поколения. И та поездка произвела на меня очень сильное впечатление.
КС: Вы были одним из немногих счастливчиков, кому удалось побывать в те годы на Кубе. Какое впечатление произвела на Вас эта страна?
Михаил Кожухов: На самом деле мнение о тотальной закрытости СССР неверно. Многие советские граждане бывали за границей по профсоюзным путевкам. Они добирались даже до Индии, Цейлона. Наши военные служили на Кубе (там стояла танковая бригада), там же работали и гражданские специалисты из Советского Союза. Я родился все же не так давно, и не могу поставить себя в один ряд с академиком Вернадским и другими учеными, которым в первые десятилетия советской власти предоставлялось редкое в те годы право выезда за рубеж. Дело в том, что мне очень нравилось учить испанский язык. И все, что происходило в Латинской Америке, было для меня захватывающе интересным, родным. Так что я просто растворился в действительности, наслаждаясь той поездкой. В дальнейшем я много работал в этом регионе, хорошо его знал. Моя профессиональная деятельность была связана с Латинской Америкой до тех пор, пока международная журналистика не умерла. Думаю, я входил в число пяти ведущих журналистов, которые хорошо знали этот регион и могли о нем рассказать.
КС: В своих передачах вы много общаетесь с местным населением, принимаете участие в приготовлении национальных блюд, учитесь ремеслам. Есть ли у Вас какие‑то личные «пунктики» в путешествии, без соблюдения которых просто нельзя покинуть страну, своеобразные традиции или приметы для путешествий?
Михаил Кожухов: На самом деле какого‑то особого ритуала у меня нет. Я не исполняю в аэропорту хаку — традиционный танец новозеландских маори, и не совершаю других экзотических действий. Когда‑то давно моя дочка начинала собирать черепах, и я подключился к ее увлечению и привозил из других стран маленькие фигурки. Коллекция была собрана колоссальная — около двухсот черепах. Других подобных традиций у меня нет. Мне важно походить по улицам, пообщаться с людьми, если позволяет знание языка, вдохнуть атмосферу города. Если я нахожусь в восточной стране, то обязательно хожу на базар — средоточие жизни. Я редко трачу время на музеи, даже в великие, как правило, не захожу, мне это не очень интересно.
КС: Многие туристы штудируют путеводители, отмечают достопримечательности, которые нужно непременно увидеть… С чего, по Вашему мнению, нужно начинать знакомство с другой страной? Есть ли у Вас, как у бывалого путешественника, свой рецепт?
Михаил Кожухов: В социальных сетях я увидел цитату, которую приписывают Ивану Бунину. Якобы он сказал, что человека делают счастливым три обстоятельства: любимая работа, любовь и возможность путешествовать. Вы ожидаете, что я быстренько распишу Вам рецепт одного из компонентов счастья? Мы все разные. Например, однажды я летел в самолете с Бали. И мой спутник сказал, что ему совершенно не понравился этот остров и водоросли, которых так много на местных пляжах. А для меня Бали — то место, куда я готов возвращаться всегда. Я снял там шесть или восемь программ, и готов снять еще, потому что там достаточно повернуть в сторону — и попадаешь в другой мир.
У каждого свои потребности, так что единого подхода тут быть не может. Единственное, что можно посоветовать, так это почитать хоть что‑нибудь о том месте, куда вы направляетесь. И помнить о том, что вас туда никто не звал. Вы сами туда приехали. И следует быть признательным тем людям, которые — пусть даже и за деньги — согласились вас туда пустить.
КС: Соглашусь с Вами! К сожалению, в мире сложился негативный стереотип относительно русских туристов. Приходилось ли Вам на себе испытывать предвзятое мнение со стороны местных жителей?
Михаил Кожухов: Прежде всего, в поездках я никогда не позволял себе напиваться или выбрасывать связанную команду с катера, как недавно сделал наш соотечественник на Новый год. Я не давал никому особых поводов для нелюбви. А потом, я уверен, что человек, который доброжелательно и с улыбкой смотрит на мир и понимает, что в этом монастыре устав может быть чуть‑чуть другим, и этому уставу старается следовать, будет приветливо принят в любой стране. И окружающим будет все равно, русский он или китаец.
Все почему‑то озабочены тем, как к России относятся за границей. Я думаю, что это пережиток времен «холодной войны». Тогда поездка за рубеж была нерядовым явлением. И когда наш соотечественник возвращался домой, все спрашивали его: «Ну как там? Как к нашим относятся?» Всем кажется, что к нашим должно быть какое‑то особое отношение. А я отвечу: «Да никому мы не интересны». Никто толком не знает, что такое Россия, где она находится и чем занимаются ее жители. Так что дело не в национальности и в стереотипах, а в том, как человек себя ведет…
КС: Я сам тоже никогда не сталкивался с каким‑то особенным отношением. Но все же у российского туриста сложился определенный «пул» стран, в которые дорожка уже давно «проторена». Как Вы думаете, какие страны на сегодняшний день незаслуженно обделены вниманием отечественных туристов?
Михаил Кожухов: На самом деле трудно выделить какую‑то отдельную страну. Везде интересно. С другой стороны, я знаю людей, которые десять раз были в Египте и ничего кроме пляжа там не видели. А в Египте есть на что посмотреть. И в Таиланде есть потрясающие вещи. Нужно только интересоваться, не лениться и ездить.
КС: А касательно «пляжного отдыха» — почему он так популярен у наших соотечественников? Может быть, это как‑то связано с менталитетом?
Михаил Кожухов: Думаю, это связано с нашим климатом. Наш человек так устает от холода, грязи и снега, что ему бы просто отогреться и отлежаться. Так всегда бывает в жизни: когда ты что‑то пробуешь впервые, сначала тебе хочется «набить пузо», и только потом ты начинаешь вдаваться в нюансы. И чаще всего, если мы говорим о «мыслящем слое» людей, то они проходят некоторую эволюцию. Сначала съездил, полежал на пляже. Потом становится скучно, и человек начинает оглядываться. Потом становится самостоятельным путешественником. А потом понимает, что и это его не удовлетворяет. И он ищет такое предложение, которое он сам освоить не может, но готов за это даже немножко заплатить, поскольку желает получить некий новый опыт, новые воспоминания и впечатления, из чего, собственно, и состоит жизнь.
КС: Возможно, задавать Вам такой вопрос не очень уместно, но есть ли у Вас, так сказать, самая любимая страна, куда бы Вы хотели отправиться прямо сейчас?
Михаил Кожухов: Я бы, к сожалению, остался, потому что я не понимаю, что я буду делать в другой стране. А если говорить об отдыхе, то я могу прекрасно провести время и развеяться на сплаве в России или покататься в Альпах на горных лыжах. Есть страны и места красивые и мне приятные. Например, мне очень нравится Норвегия. Но только в Норвегию я ездить не хочу. Так что я не стал бы выделять какой‑то уголок нашей планеты как особо предпочтительный для путешествия.
КС: Ну а как обстоят дела с туризмом в России? На каком этапе находится отечественный туризм, каковы его возможности?
Михаил Кожухов: В связи с Вашим вопросом мне вспомнился один забавный факт. В начале 90‑х годов мой товарищ, журналист и редактор Сергей Мостовщиков придумал гениальное название для советско-австралийского совместного предприятия: «Австрало-Питек». Так вот, по моему мнению, наш внутренний туризм находится на стадии третьей недели беременности. Во многом так происходит из‑за того, что Россия — страна избыточных ресурсов. Нам легче вырубить миллионы гектаров леса, чем строить перерабатывающие предприятия. Нам, точнее нашим начальникам, легче продавать нефть и газ за границу, чем думать о создании рабочих мест в стране.
В последнее время, к счастью, что‑то начало происходить. Была принята программа развития туризма, выделено финансирование. Это еще не ледоход, а первые трещинки, которые пошли по льду. Но надо признать, что в регионах очень многое делается. Вы можете приехать в Якутск и обнаружить там прекрасный музей ледяных скульптур, расположенный прямо в пласте вечной мерзлоты. Этот музей, пожалуй, только уровнем сервиса уступает ледяному отелю в Швеции. А в Калужской области 400 хозяйств зарегистрировались как центры этнотуризма. Настоящий взрыв туризма происходит на реке Катунь в Республике Алтай.
Подобно тому как в 90‑х годах, вопреки политике правительства, челноки насытили внутренний рынок товарами буквально за считанные месяцы, точно так же вопреки всему, что для них делает государство, люди берутся развивать туризм, поскольку понимают, что это работа, деньги, перспективы… Но это, конечно, самодеятельность, и им надо помогать. И чем быстрее начальники это поймут, тем лучше будет людям.
КС: Как Вы относитесь к созданию туристического бренда России? Эта тема активно муссировалась некоторое время назад. Сейчас дебаты несколько поутихли, и сложно сказать, к чему они привели.
Михаил Кожухов: По-хорошему, и России, и каждому региону туристические бренды создавать необходимо, поскольку это очень важный элемент развития бизнеса. Но в списке первоочередных задач создание бренда я бы поставил под номером 15 или 26…
КС: В своих передачах Вы всегда уделяете национальным кухням особое внимание. Чем это объясняется?
Михаил Кожухов: Особенности приготовления пищи, пожалуй, относятся к наиболее консервативной сфере жизни человека. Даже такие консерваторы, как я, вынуждены скрипя зубами каждые пять лет менять остроносые ботинки на тупоносые. Даже при том что мы знаем, что через пять лет мода в очередной раз изменится. Но в отношении еды мы остаемся почитателями того борща, который бабушка готовила нам в детстве. И нам хочется, чтобы пирожки были той самой формы, а не другой. Поэтому мне кажется, что именно национальная кухня помогает этносу сохранять свою самобытность. Кухня — это нечто большее, чем чревоугодие. В ней заключена большая доля национального характера.
КС: Но ведь в современном мире национальная кухня — это особый бренд. Но при этом традиционные рецепты адаптируются под вкусы местного населения. Пожалуй, самый яркий пример — это суши, которое сейчас приобрело фантастическую популярность во всем мире. На Ваш взгляд, эта тенденция способствует популяризации кухни той или иной страны, или же, напротив, создает неправильное впечатление о культуре в целом?
Михаил Кожухов: Я думаю, что какой‑нибудь русский ресторан, расположенный в Нью-Йорке, никак не влияет на нашу национальную кухню. Между прочим, каждый повар в Непале умеет готовить борщ и котлеты по‑киевски. А все благодаря легендарному одесситу Борису Лисаневичу, который в XX веке уехал в Непал и обучил местных поваров приготовлению этих блюд. Конечно, непальский борщ отличается от русского.
Известно, что в русском варианте суши соотношение рыбы и риса обратно пропорционально японскому. Для японцев это не хорошо и не плохо. И это готовит русских к приятному сюрпризу. Когда они попадают в Японию и пробуют оригинальное суши, они обнаруживают, что рыбы там много, а риса мало.
Хотя есть у этого явления и негативная сторона. Например, существует «текс-мекс» — техасско-мексиканская кухня, в которой пищевые продукты, доступные в США, соединяются с мексиканскими кулинарными традициями. Я не отношусь к американофобам, но мне не очень нравится то, во что американская индустрия превратила мексиканскую кухню. Например, 90 % текилы, которая продается в наших магазинах, текилой не является. И те блюда, которые мы считаем мексиканскими, на самом деле являются результатом экспорта американцами традиций Мексики.
КС: Получается, что мы знакомимся с Мексикой через США… Интересно! А сталкивались ли Вы в своей практике с примерами интеграции русской кухни в иную культуру? Например, насколько я знаю, в Австралии самый популярный торт называется «Павлова», хотя он даже не имеет отношения к России.
Михаил Кожухов: Имеет. Причем очень смешно, что Австралия и Новая Зеландия борются за право называться родиной торта «Павлова». Я не был в этих странах, но мне известно, что большинство хозяек там умеют готовить этот десерт. Это торт — безе со свежими фруктами. И его создание связано с гастролями известной русской балерины Анны Павловой в Австралии. Других кулинарных примеров я не знаю, но во всем мире знают слово «бабушка», фамилию «Толстоевский», слышали о водке и балалайке.
Я не хочу обидеть ничьи национальные чувства, но русской кухни как таковой на самом деле не существует. Согласно мнению исследователя кулинарии Вильяма Похлебкина, русскими считались неперемешанные блюда. Например, отдельно взятая каша, отдельно запечённое мясо — это русские блюда. Традиция смешивать ингредиенты пришла вместе с французской кухней. А так, честно глядя друг другу в газа, мы должны признать, что сибирские пельмени на самом деле китайское блюдо. Трудно разделить украинскую и русскую кухню. Смешно, конечно, разбираться, кто придумал борщ — мы или наши украинские братья.
КС: Вы упомянули, что не были в Австралии и Новой Зеландии. А есть ли еще страны на земном шаре, которые Вам еще не удалось посетить?
Михаил Кожухов: Я побывал почти в сотне стран. А в мире их больше. Не во все хочется. Но от поездки в Австралию я бы не отказался. Приглашайте!
КС: Михаил Юрьевич, традиционный наш вопрос, что бы Вы могли пожелать нашим читателям?
Михаил Кожухов: Читателям журнала — фармацевтам и врачам — хочу пожелать, чтобы скорее наступили такие времена, когда мы бы могли работать не над созданием лекарств от страшных болезней, а над чудесными средствами, которые помогали бы нам дожить сначала до 120, а потом до 140 лет, либо увеличивали бы ощущение счастья, либо умение человека пользоваться своими мозгами. Неплохо было бы изобрести такие витамины, приняв которые, человек переставал бы смотреть «Дом-2» и подобные программы. Пусть врачам удается сделать женщин еще более красивыми, мужчин — более уверенными в себе и обаятельными. И чтобы эти изменения касались не только внешности, но и внутреннего мира людей. И тогда все мы будем жить долго и счастливо.
2702 просмотров
Поделиться ссылкой с друзьями ВКонтакте Одноклассники
Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.Читайте по теме
зарегистрированным пользователям