Опасные игры

«Какой же русский не любит быстрой езды?» – вопрошал классик. «Какой ребенок не затевает опасных игр?» – волнуются родители. Но это мы, взрослые, характеризуем определенное поведение ребенка как опасное. Дети не рождаются со знанием того, что нельзя запихивать металлические предметы в розетку или трогать огонь и как правильно переходить дорогу, – это они могут усвоить только от близких людей. Но, узнав об этом, они по-разному распоряжаются новой информацией: прислушаться и не делать запретного либо продолжать и набивать собственные шишки. Зачем и почему дети всех поколений лазят по стройкам, прыгают с гаражей, играют в «ножички»? В рискованном поведении ребенка есть свои причины, которые очень важно понимать родителям, потому что именно ваша адекватная оценка ситуации поможет детям избежать ужасных последствий.

Причина №1. Освоение границ дозволенного

Мы учим ребенка тому, как избежать опасностей. Но ему мало наших слов, ему надо проверить: вдруг вы ошибаетесь? Двухлетний малыш понимает смысл слов: «Опасно, чайник горячий», – но ему все равно хочется в этом удостовериться. Ребенок постарше понимает предостережение, что на подоконнике сидеть нельзя, но это так заманчиво – быть выше всех и все видеть. Дети проверяют разумность наших запретов и, попробовав, часто понимают, что ничего ужасного не случилось. Посидел на подоконнике на девятом этаже у открытого окна, слез и пошел жить дальше. Заодно сделал вывод: не всегда родители правы, можно экспериментировать. Это очень распространенное явление, поэтому свои запреты иногда необходимо подкреплять эмоциональными историями про одного мальчика/девочку, который залез на окошко, и случилось страшное. Многие родители проводят вместе с детьми эксперименты: выкидывают из окна хрупкие игрушки и смотрят, что с ними случилось и т. д. Именно умеренная доза страха и родительский авторитет останавливают детей от отчаянных поступков.

Причина №2. Чувство всемогущества

Основная психологическая защита от детской тотальной беспомощности – это ощущение всемогущества. Этот перевертыш нужен нам всем, чтобы не чувствовать себя невыносимо уязвимыми, бесправными и ничего не умеющими. «Я особенный, я могу все, мне ничего не будет», – кому из взрослых не известны подобные состояния?

В норме это чувство свойственно всем, но ослабевает оно к трем-пяти годам, когда ребенок понимает реальные границы своих возможностей. «Чего-то я не могу, даже если очень захочу. Летать не могу, по воде пешком ходить не могу, прекратить дождь не могу, мамой командовать не могу…» Это грустные открытия, поэтому многие продолжают спорить с судьбой, своими отчаянными поступками, доказывая себе: «А я могу! Мне ничего не будет!» И мы видим не только рискующих детей, но и взрослых, которые лихачат на дорогах, пускаются в аферы или занимаются экстремальными видами спорта. Чтобы отказаться от идеи всемогущества, детям нужна помощь родителей: «Не все зависит от тебя, я тоже не могу многого, так устроен мир, есть ограничения и правила, которым подчиняются все, и я тоже». При этом важно развивать реальное «могу» ребенка. «О, ты уже умеешь прыгать на одной ноге! Ты уже дотягиваешься в лифте до цифры “1”. И шнурки завязываешь, и буквы знаешь – ты многое можешь!». Признавать достижения ребенка важно, но еще важнее показывать и собственные несовершенства: «Я не могу остановить дождь, это не в моих силах, я не научилась водить машину, не в силах изменить правила и так далее». Так мы уменьшаем детское ощущение всемогущества.

Причина №3. Секретный мир детей

Нас, взрослых, порой так много и мы такие умные, знающие, требующие, запрещающие и все наперед предвидящие, что дети порой нуждаются в уединении. Кто из нас в детстве не строил домиков из простыней под столом или во дворе? Или секретных штабов и шалашей в возрасте постарше? А кто из мальчишек, не спрашивая разрешения, не лазил по стройкам, заброшенным домам? Работая с родителями, я часто слушаю воспоминания пап, которые с ужасом думают, что их дети могут повторить то, что они творили в детстве: «Как мы живы остались? Не дай бог, мои дети будут такое проворачивать!».

Конечно, все «операции» на стройках, заборах и трамплинах проводились тайно от родителей, все понимали, что это опасно, но делали. Почему? Это и власть над ситуацией, и азарт, и желание доказать свое превосходство и независимость от родительских запретов. И стремление утвердиться в среде сверстников, и прослыть «самым-самым», и просто испытать себя. Это поведение в большей степени свойственно мальчикам, но и девочки, развивающиеся по мужскому типу, могут составлять им компанию. Родителям в некоторых случаях остается только полагаться на благоразумие своих детей, правильно поработав с запретами и всемогуществом. В какой-то степени мальчикам эти рискованные игры нужны именно для мужской идентификации. «Я могу, я сильный, я умею». Нам же нравятся уверенные в себе мужчины, с которыми мы как за каменной стеной? А послушные нежные «хлюпики» не вдохновляют нас мужской энергетикой. Однако сделать мальчишеские эксперименты не такими опасными все же необходимо.

Все дети экспериментируют с опасными играми, но делают они это по-разному. Кто-то, совершив ошибку, пугается и делает выводы, а кто-то лишь увеличивает дозу риска – от этих индивидуальных особенностей ребенка зависит то, как лучше вести себя родителям.

Тяга к опасности: отрицательная. «Я не трус, но я боюсь!»

Есть ребятишки, которых калачом не заманишь на высокую горку, не уговоришь спрыгнуть в воду, не увидишь покоряющими деревья, гаражи и заборы. Они не любят экстрим, иногда не хотят делать даже хоть в чем-то рискованные действия. Они видят и чувствуют опасность и не идут наперекор судьбе. В более старшем возрасте такие дети осуждают опасные игры сверстников, не поддаются на провокации типа «Тебе слабо?».

Такое поведение свойственно детям как уверенным в себе, так и не очень. Здесь, скорее всего, срабатывает некий внутренний «тумблер опасности», который очень многие действия относит в категории «стоп, опасно!». Другая распространенная причина – негативный опыт. Опыт из серии «обжегшись на молоке, на воду дуешь», состояние не пережитого до конца сильного испуга, беспомощности, страха за свою жизнь. Иногда родители могут и не знать, что так сильно напугало ребенка и послужило отправной точкой его опасливости.

Совет родителям: Если степень «трусости» ребенка умеренная, он легко выдерживает подтрунивание ровесников и в социальном плане несильно страдает от своего поведения, то специально что-то предпринимать не стоит. Это можно считать его индивидуальной особенностью и всё. Однако, если ребенок чрезмерно опаслив и боязлив, становится предметом постоянных насмешек, то ему необходима помощь. Во-первых, стоит серьезно проанализировать, с чего все началось, и постараться устранить первопричину этого поведения. Иногда стоит подумать над адекватностью собственных страхов и тревог – не копирует ли ребенок ваше поведение? И, в конце концов, всегда можно обратиться к специалисту.

Тяга к опасности: средняя. «Посмотри, как я умею!»

Я пишу статью и слышу грозные женские крики, доносящиеся с детской площадки у дома: «Куда вы залезли? Немедленно спускайтесь! Кому я говорю?!». И восторженные возгласы в ответ: «Смотри, бабушка, как я умею!». Кучка мальчишек в возрасте от 5 до 10 лет забралась на гаражи и показывает на крыше свои акробатические умения. Бабушка в шоке, дети в восторге. Все так, как и должно быть… Часто дети напоминают мне миниатюрных «человеко-пауков», которым не хочется идти с мамой по тротуару, а надо непременно пройти по узкому поребрику, на крыльцо зайти не по ступенькам, а запрыгнув на поручни… Они не делают ничего супер-экстремального, но в мелочах всегда найдут возможность проявить свои умения или набить очередную шишку.

Это способ самовыражения, демонстрация своей состоятельности, желание вызвать восхищение, возможность заявить себе и всему миру: «Посмотрите, я есть, я существую, я умею»! Также это «хорошая» возможность в который раз проверить границы дозволенного, проявить свое всемогущество, сделать что-то по-своему. Так дети развиваются, становятся более сильными, взрослыми и ответственными (если делают правильные выводы)

Совет родителям: Здесь очень важен принцип Карлсона: «Спокойствие, только спокойствие. Дело-то житейское!». Чрезмерно тревожные родители норовят запретить детям любую степень риска, вышколить до состояния образцовых пай-девочек и мальчиков. И на радостные возгласы «Посмотри, как я умею!» – реагируют криками и наказанием. Да, бывает страшно смотреть на детские пируэты, и сердце замирает от страха. Однако в эти моменты больше поможет родительское спокойствие и позитивный настрой, чем гневный крик: «Сейчас упадешь! Ну что я говорила?». Желание, рискнув, выкинуть какую-либо глупость – норма и, может быть, даже необходимое условие развития ребенка, особенно мальчика. Ребенка важно учить видеть реальные опасности, объясняя причинно-следственные связи. Но разговаривать об этом лучше не в момент совершения поступка, а по горячим следам и обязательно в позитивном ключе: сейчас ты смог, устоял, не покалечился, но вообще-то… И опять же можно рассказать страшные истории про то, как одна девочка наступила на колодец и т. д.

Тяга к опасности: максимальная. «Все умрут, а я останусь!»

Этим детям море по колено, зачастую они не просто не видят опасности, а будто ищут их на свою голову. Они зачинщики опасных игр, экстремальных развлечений, конкурсов, игр с острыми предметами. Им это доставляет удовольствие, несмотря на травмы, ушибы, порезы, ссадины и осуждение взрослых. Они ходят по краю пропасти, находя все новые забавы и увеличивая «градус» риска. В раннем детстве они могут развлекаться в одиночестве, потом устраивают опасные игры в компании сверстников, куда легко привлекают детей, спрашивая «а слабо?». Родителей в эти игры не посвящают, играют тайно. К сожалению, эти игры действительно небезопасны и могут кончаться не только травмами, но и смертельными случаями.

Балансирование на грани жизни и смерти всегда имеет глубокие психологические причины. Часто их невозможно вписать в общие рамки, они очень индивидуальны и связаны с жизненным опытом семьи ребенка. Ведь он – продолжение бессознательного родителей, и нередко ответы находятся именно в области их глубинных чувств или поведения. Но в таких экстремальных поступках ребенка практически всегда есть две составляющие: агрессия по отношению к себе и ощущение всемогущества. В его фантазиях в споре между жизнью и смертью побеждает жизнь: «Мне ничего не будет! Я особенный!». И ради этого потрясающего, опьяняющего чувства господства над ситуацией, власти над смертью и совершаются новые «выступления».

Совет родителям: Если ваш ребенок часто получает серьезные травмы и вы уже знаете адреса ближайших травмпунктов – стоит задуматься: случайные ли это совпадения, или в этих ушибах и переломах есть психологический компонент? Так или иначе, это практически всегда показатель аутоагрессии ребенка. Эту ситуацию надо решать как серьезную проблему – искать ее причину, понять свою роль в этом процессе. Как не бывает дыма без огня, так не бывает проблемы без причины. А действовать путем запретов и наказаний практически бессмысленно. Причина победит запрет, ребенок продолжит заниматься опасными вещами, только научится лучше маскироваться.

Второй тревожный для родителей факт – это наличие у вашего ребенка друга с такими же проблемами. Втянуть сверстников в опасные игры легко, и часто именно они, случайные участники, становятся настоящими жертвами. Поэтому всегда важно четко доносить до ребенка запреты и устанавливать границы, а также учить сопротивляться, говорить «нет» и принимать ответственные решения.

Без страха и упрека

Опасности разного рода часто притягивают детей – это часть процесса взросления. Так они знакомятся с разными полюсами нашего мира, добром и злом, смелостью и трусостью, ловкостью и ее отсутствием. Дети познают себя и окружающий мир, а мы, взрослые, своей реакцией поддерживаем то или иное их поведение. Поощряя детское «всемогущество» – подталкиваем к рискованным поступкам, тревожась по пустякам – вынуждаем детей скрываться или излишне осторожничать. Помните: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского». И, может быть, лазить по стройкам, прыгать с гаражей и дразнить собак – неотъемлемая часть настоящего детства? И в силах родителей сделать так, чтобы эта «часть» пошла детям только на пользу.