18+

Сила слова, или все о врачебной тайне

Сила слова, или все о врачебной тайне

Глеб Поспелов о том, как важно хранить секреты в медицине вообще и в психиатрии в частности

Молодым врачам с первых дней работы старшие коллеги вбивают в голову: «Не болтай!». Всё, что ты услышал от больного, — касается в первую очередь его самого, затем — доктора, и никогда — окружающих, кроме случаев, когда от них зависит жизнь и благополучие пациента. Этот важнейший момент в работе врача называется «врачебной ­тайной».
 
 
Врачебная тайна — медицинское, правовое и социально-этическое понятие, представляющее собой запрет медицинскому работнику сообщать третьим лицам информацию о состоянии здоровья пациента, диагнозе, результатах обследования, самом факте обращения за медицинской помощью и сведений о личной жизни, полученных при обследовании и лечении. Запрет распространяется также на всех лиц, которым эта информация стала известна в случаях, предусмотренных ­законодательством.
Е. В. Николаева, С. М. Смбатян.
Врачебная тайна: медицинские и юридические аспекты,
вопросы разглашения, «Главврач», № 3, 2012 г
Практикующего врача поджидает немало ловушек. Ведь тайну болезни человека разгласить не легко, а невероятно легко! Формально нарушением тайны является такая, казалось бы, безобидная вещь, как осмотр больного и беседа с ним в присутствии других пациентов, медицинского персонала и даже коллеги — доктора, оказавшегося в этот момент рядом. Может подвести приоткрытая дверь кабинета, за которой находятся посторонние люди, и даже банальный обход отделения, где лечащий врач во время доклада руководителю спокойно озвучивает диагноз больного, а порой и прогноз! Любой врач наверняка сможет припомнить в своей работе такие моменты. Часто ли мы в запарке обращаем внимание на подобные «мелочи»? Но даже легкий ветерок может пригнать грозовые тучи — и тогда от дождя и ударов молний не укроется никто — ни доктор, ни ­пациент.
 
 
Давным-­давно…
Есть сведения, что понятие «врачебной тайны» зародилось в Древней Индии, где бытовала пословица: «Можно страшиться брата, матери, друга, но врача — никогда!». Начиная с античных времен врач клялся хранить тайну и соблюдать это обещание. Врачебная тайна относится и к основным постулатам клятвы ­Гиппократа:
«Что бы при лечении — а также и без лечения — я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда‑либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной…».
 
Затем наступил период, когда отношение общества к «врачебной тайне» изменилось. Например, о ней уже нет никаких упоминаний в Клятве европейских врачей, которая известна с VI в. н. э., и так вплоть до XVI века, когда в странах Европы были опубликованы труды Гиппократа и Авиценны. В то время врачи, получавшие степень доктора медицины на парижском медицинском факультете, обязаны были давать «Факультетское обещание», созданное на основе античных и арабских источников. С тех пор нарушение врачебной тайны в европейских странах влекло за собой тюремное заключение или штраф, а в Италии — лишение звания ­врача.
 
…и в наше время
В ХХ веке отношения между пациентом и врачом были регламентированы рядом международных соглашений. Третья Генеральная ассамблея Всемирной медицинской ассоциации (Лондон, 1949 год) приняла «Международный кодекс медицинской этики». В 1968 и 1983 годах кодекс был дополнен. В документе, в частности, провозглашалось, что «Врач должен хранить врачебную тайну даже после смерти своего ­пациента».
 
Но в различных странах законодательством был установлен разный объем сохранения тайны. Французские законы, например, признают только безусловность врачебной тайны, то есть тайна не должна быть разглашена ни при каких обстоятельствах. В то же время законодательство некоторых североамериканских штатов требует медицинского освидетельствования лиц, вступающих в брак, то есть разглашение при определенных обстоятельствах ­возможно.
 
В русском законодательстве исторически не существовало указания на необходимость соблюдения врачебной тайны. Только с середины ХIХ века выпускники всех медицинских факультетов России, так же как и их европейские коллеги, стали торжественно давать «Факультетское ­обещание».
 
В свою очередь советское государство стремилось к контролю над всеми аспектами жизни своих граждан, включая и вопросы, связанные со здоровьем. В 1925 году нарком здравоохранения Николай Семашко предлагал вообще отказаться от понятия врачебной тайны, объявив ее пережитком старой «кастовой» врачебной практики, связанным с боязнью потерять пациента и глупых предрассудков — «стыда за свою болезнь». Тем не менее, это понятие не исчезло и даже было закреплено в законодательстве СССР, правда, с оговоркой — если от этого не страдают интересы государства и ­общества.
 
Такое положение сохранилось до конца 60‑х годов, когда выпускники медицинских институтов стали принимать присягу врача Советского Союза, где, в числе прочего, обязались хранить врачебную тайну. В настоящее время врачебная тайна одновременно относится к этическим и к правовым понятиям. Ее сохранность гарантируется государством и обеспечивается ­законодательно.
 
  • Юридические основы защиты врачебной тайны закладывают статьи 23 и 24 Конституции РФ, в соответствии с которыми каждый гражданин имеет право на личную тайну, а использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не ­допускаются.
  • Понятие «врачебной тайны» определяет Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21 ноября 2011 года № 323‑ФЗ в статье 13. Он же определяет обстоятельства, при которых допускается передача сведений, составляющих врачебную тайну, другим гражданам: информация может быть предоставлена лишь по запросу органов дознания и следствия, прокурора и суда в связи с проведением расследования или судебным ­разбирательством.
Самые страшные секреты
В психиатрии этические вопросы стоят гораздо острее, чем в других медицинских специальностях. Такова уж особенность профессии: зачастую речь идет не столько о здоровье, сколько о судьбе ­человека.
 
Законодательством установлены три вида ответственности за разглашение врачебной тайны, которые определяются мотивами и обстоятельствами ­разглашения:
  • Дисциплинарная (в виде замечания, выговора или ­увольнения);
  • Административная (в соответствии с КоАП РФ (ст. 13, 14) — в виде административного ­штрафа);
  • Уголовная (предусмотрена ст. 137 УК РФ или ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий») — наказывается штрафом либо обязательными, исправительными или принудительными работами на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет. Те же деяния, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, наказываются с большей ­строгостью.
Причинение вреда здоровью вследствие разглашения врачебной тайны может повлечь одновременно и уголовную, и гражданско-правовую ­ответственность.
 
Права граждан с психическими расстройствами изложены в Законе РФ от 2 июля 1992 г. № 3185– I «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». По сути, он дублирует Закон «Об основах охраны здоровья граждан…», делая акцент лишь на психическом здоровье. Вот тут-то и случаются разнообразные ­казусы…
 
1. Неприкрытая дверь
Все врачи сталкиваются с ситуацией, когда близкие больного просят предоставить им информацию о его состоянии. И, возможно, именно психиатры чаще других задумываются: кому из родственников и в каком объеме можно рассказать о больном и ходе лечения. И можно ли ­вообще.
 
Мне сразу приходит на память случай, когда мать пациента, сидевшая во время приема за плохо прикрытой дверью ординаторской, услышала жалобы сына на дес-потизм родительницы и комментарии врача по этому поводу. Доктор посоветовал больному помнить о своих правах и не поддаваться на провокации конфликтной родственницы (которая, кстати, сама ранее лечилась в связи с шизофренией). Женщина немедленно отправилась писать жалобы, в которых заявляла об агрессивном поведении сына и его сговоре с врачом. В результате госпитализация больного затянулась из‑за череды комиссионных осмотров, проверок и экспертиз, а доктор получил ­выговор.
 
Надо признать, взыскание было отчасти заслуженно: коллега должен был следить за конфиденциальностью ­разговора.
 
2. Больничный
С моим приятелем-психиатром приключилась не менее досадная история. Лечился у него молодой человек с незначительными проблемами. Через несколько дней после выписки больного в кабинете раздался звонок. Бывший пациент буквально бился в истерике. И немуд-рено. Доктор, заполняя больничный лист (еще старого образца), по оплошности проставил в графе «диагноз» код болезни, что мог сделать только с согласия пациента. Тем самым он дал всем заинтересованным возможность выяснить — чем именно заболел пациент и где он лечился. Уволить парня по состоянию здоровья не могли, но слухи разошлись быстро, коллеги начали коситься. Это привело к обострению болезни, да еще с уходом в депрессию. В итоге больной перенес еще одну госпитализацию, а рассеянный доктор — «разбор полетов» и судебную тяжбу — в связи с нанесенным моральным ­ущербом.
 
Даже один лишний знак может дорого обойтись и пациенту, и ­врачу.
 
3. Петля
А вот пример так называемой внутрибольничной ­деанонимизации.
В отделение для прохождения принудительного лечения по решению суда прибыл педофил — обычный серийный насильник со склонностью к маленьким мальчикам. Экспертиза сочла его невменяемым, а суд приговорил к лечению, вот он и приехал. Заведующий провел с сотрудниками профилактическую беседу — при больных не болтать! Интернов предупредили два раза для верности. Сам пациент своими «подвигами» хвалиться не собирался. Не ­ помогло.
 
Проходит неделя, и при замене постельного белья у одного из пациентов (крупного мужчины, не склонного вроде бы к суициду) санитарка обнаруживает под подушкой веревку, намыленную уже. Пациент только ухмыльнулся и врача ­«успокоил»:
— Не бойтесь, доктор, я не для себя, я для ­педофила…
Тут и выяснилось, что про секретного пациента уже всё отделение знает. То‑то наш насильник в угол забился и на виду персонала держится, в туалет один зайти боится. «Страж правосудия» сам из «блатных» оказался и, недолго думая, решил разобраться с новоприбывшим «по понятиям». В тюрьму сесть не боялся — «для вора такая статья — честь»… Чудом не ­успел!
Несостоявшегося палача перевели от греха подальше в другое отделение. Педофил выжил, до сих пор в больнице. Мы, вспоминая эту историю, облегчённо вздыхаем — ­пронесло!
 
Иногда некстати оборонённое слово может кому‑то стоить ­жизни.
 
4. Молебен
Мало кому приходит в голову, но визит в отделение священнослужителя, приглашенного родственниками больных, врачами или администрацией, также может быть ­незаконным.
Я стал свидетелем такого эпизода. Несколько лет назад на территории психиатрической больницы появилась церквушка, а в ней священник. И начал батюшка дозором отделения больницы обходить: кропил святой водой всех на своем пути и молитвы ­читал.
 
Но вот, зашел однажды священник в отделение — и давай пациента опрыскивать. А тот оказался атеистом, да еще и юристом. Вопрос поставил ребром: либо вы меня выпускаете, либо я на вас в суд подаю — за разглашение врачебной тайны и насильственное проведение надо мной обряда. Сам обряд тогда никого не взволновал особо. А вот врачебная тайна — и впрямь была ­разглашена.
 
Заинтересованные лица тогда сильно перенервничали. Дело действительно запахло судом, а больной был абсолютно непреклонен, отчасти как раз в силу своей болезни. Недели две шло разбирательство внутри больницы, совещания и консультации. К счастью, родственники вразумили пациента, да и болезнь за это время ­отступила.
 
Священник, невзирая на сан, — не более чем обычный человек; знать, кто, где и почему лечится, — ему совершенно не положено. Если же священника пригласил сам пациент, то любое действо должно происходить в отдельном ­помещении.
 
5. Закон и порядок
Приведу пример грубого попрания прав врача и пациента людьми, наделенными ­властью.
Несколько лет назад я беседовал в кабинете с больным. Внезапно без стука в ординаторскую ввалились два крупных джентльмена. Представились сотрудниками одной из правоохранительных структур, небрежно помахали «корочками» перед моим носом, после чего сразу перешли к делу. Мне было предложено незамедлительно сообщить, находится ли в отделении гражданин N, с какого времени и по какой причине. Я вежливо объяснил, что без соответствующего постановления органов суда или следствия это невозможно и дальнейшее мое общение с ними — грубое нарушение закона. Мой такт не был оценен: мне предложили проехать в прокуратуру для дачи показаний. Коллеги за соседними столами от ужаса остекленели, я, впрочем, тоже. Так бы и загремел я на допрос, защищая врачебную тайну, не явись в кабинете шеф моих гонителей. Полковник оказался подкован юридически; передо мной извинились, информацию выбивать не стали (о чем явно сожалели) и уехали за ­постановлением.
 
Был, кстати, аналогичный случай с бандитами, приехавшими выбивать долги из нашего пациента. Но с этими ребятами договориться оказалось куда проще: они вежливо спросили, мы вежливо отказали. Они почесали затылки: «Ну ладно… подождем…».
 
Врач обязан знать свои права и обязанности, а также права и обязанности пациентов. Врачебную тайну нужно защищать твердо и уверенно — даже перед лицом служителей ­закона.
 
6. Доктор массового поражения
Ну и напоследок — еще один случай разглашения психиатром врачебной тайны, дошедший до суда и получивший широкую огласку в профессиональных кругах. Заведующий диспансерным отделением одной из психиатрических больниц имел доступ к компьютерной базе данных пациентов, состоящих на учете у психиатра. Эти сведения попытались получить работники банка. Финансисты уверяли, что информация необходима для проверки при оформлении кредитов. За свои услуги доктор якобы потребовал 10 тысяч ­рублей.
 
Заведующий передал диск с информацией работникам банка. А через несколько минут его задержали и предъявили обвинение по двум статьям Уголовного кодекса — 137 и 290. После недолгого следствия материалы были переданы в суд. В итоге врача приговорили к одному году лишения свободы и штрафу в размере 20 тысяч рублей. Кроме того, он в течение трех лет не мог работать на руководящих должностях и заниматься медицинской ­деятельностью.
 
Конечно, иногда любому врачу хочется предостеречь от необдуманных действий не только пациента, но и окружающих его людей; и все же стоит помнить, что никакие благие намерения не могут быть оправданием для разглашения врачебной ­тайны.
 
Заключение
Врачебная тайна — вещь серьезная и говорить о ней можно бесконечно. Гораздо труднее молчать, ее сохраняя. Споры о предмете тайны и степени ее конфиденциальности, о сопряженных с ней правовых нюансах ведутся по сей день. Врачам же нелишне почаще вспоминать, что врачебная тайна — не юридический казус, а одна из граней нашего ­профессионализма.
 

14003 просмотров

Поделиться ссылкой с друзьями ВКонтакте Одноклассники

Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.