Страсти по врачам

В 2003 году на страницы газет и экраны телевизоров вернулось словосочетание из сталинской эпохи – «врачи-убийцы». Четырех врачей из городской клинической больницы № 20 города Москвы и Московского координационного центра органного донорства (МКЦОД) обвинили в приготовлении к убийству. По одному эпизоду изъятия органов у якобы живого пациента следствие длилось полтора года, и два месяца шел суд. Приговор по этому делу был оправдательный, но общественный резонанс получился более чем значительным.

За рубежом не прекращается обсуждение дела Конрада Мюррея, личного врача Майкла Джексона, признанного виновным в смерти своего звездного пациента. Cуд до сих пор продолжает рассматривать обвинения в неправильном назначении лекарственных препаратов.

В общем, практикующие врачи, как и все остальные люди, не должны зарекаться от сумы и от тюрьмы, потому как уголовное преследование медработников – явление распространенное, а компенсации, которые требуют недовольные пациенты, достигают внушительных размеров. Вам кажется, что это тенденция последних лет – права человека и все остальное? А вот и нет: история уголовной ответственности врачей уходит своими корнями в начало ХХ века.

Наибольшего внимания в области истории уголовной ответственности врачей, на мой взгляд, заслуживают работы Вила Ивановича Акопова (род. в 1930 г.), доктора медицинских наук, профессора судебной медицины, председателя бюро СМЭ Ростовской области и председателя Ростовского общества судебных медиков. Ознакомиться с его статьями можно по ссылке www.relga.ru

120 лет тому назад

Началом юридической ответственности врача можно считать статью из «Уложения о наказаниях» 1885 года, в которой сказано следующее: «Каждого врача есть первый долг быть человеколюбиву и во всяком случае готову к поданию помощи людям, болезням одержимым». Кстати, этот документ запрещал заниматься лечением тем, кто делает явные ошибки «доколе они не выдержат нового испытания и не получат свидетельства в надлежащем знании своего дела». То есть юридическая ответственность врачей существует уже более 120 лет.

Документального подтверждения судебного преследования врачей до революции найти не удается, несмотря на то что успехи медицины тех лет не так уж значительны, и высокая смертность пациентов в то время была обычным делом. Вероятно, высокий социальный статус врача и нехватка специалистов защищали эскулапов от исков. Кроме того, уровень религиозности людей в то время был значительно выше, чем сейчас, и человек попросту воспринимал болезни и смерть как испытание или наказание свыше, а роль врача была в этом не столь высока.

ХХ век представляет

В 20-е годы XX века отмечен значительный рост количества жалоб на действия врачей и судебных дел по этому поводу. причины этого обобщил Иван Васильевич Марковин – известный ученый того времени, профессор кафедры судебной медицины Ростовского университета, возглавлявший судебно-медицинскую лабораторию в Ростове-на-Дону:

• малая осведомленность обывателей в вопросах медицины и преувеличение ее возможностей, завышенные требования к врачам;
• пристрастное освещение врачебных дел в прессе;
• доверчивое отношение следственных органов к обвинениям в адрес врачей из-за некомпетентности в вопросах медицины;
• неопределенность статей УК относительно границ врачебной ответственности;
• надежда на создание демократического государства и объективное судебное разбирательство врачебных дел;развитие общественного самосознания и открытость, доступность суда.

Хочется особо отметить, что эта статья была издана в 1928 году, но, на мой взгляд, все эти причины актуальны и сейчас. Об этих же факторах пишет в своих работах по истории медицины киевский хирург, кандидат медицинских наук, профессор Олег Бобров.

Уголовные дела против врачей в 1920-е годы явились предметом большого количества дискуссий. Широкая общественность относилась к врачам как к «буржуям», в частности из-за того, что институт частной практики просуществовал некоторое время после революции, до того как был окончательно искоренен большевиками. В 1925 году российское акушерско-гинекологическое общество не выдержало такого давления и обратилось в Народный Комиссариат Здравоохранения. Доктора просили обратить внимание на рост судебных обвинений против врачей, а также на то, что население недостаточно осведомлено в вопросах медицины и не всегда адекватно воспринимает лечение и его результаты. Также в этом обращении было предложено сформировать специальные врачебные комиссии при здравотделах городов, которые могли бы рассматривать обвинения против врачей до их передачи в суд. Юристы осудили предложение медиков, ответив, что создание «особых условий» для врачей нарушит равноправие граждан. В результате врачам было предложено вместо обвинения советских трудящихся в невежестве расширять санитарно-просветительскую работу.

Кроме того, врачи как представители интеллигенции имели дружеские, рабочие и родственные связи с эмигрантами и не всегда поддерживали «линию партии» - этот факт совсем не способствовал доверию  со стороны власти. Была прекращена работа практически всех профессиональных медицинских ассоциаций, запрещены Пироговские съезды и многое сделано для уничтожения медицинской общественности, считавшейся контрреволюционной. Это, конечно же, затрудняло защиту прав врачей, которые практически оставались один на один с судебной системой.

В диссертационной работе ленинградского судебного медика Ю.С. Зальмунина (1951) были опубликованы количественные показатели «неосторожности» врачей разных специальностей за 24 года (1924–1948 гг.). Общее количество возбужденных дел составляло1854 (в среднем 77 дел в год), в том числе: на акушеров-гинекологов – 474, на педиатров – 378, на хирургов – 363, терапевтов – 328, отоларингологов – 56, психиатров – 39, кожно-венерологов – 34, невропатологов – 32, инфекционистов – 32. Более 20 дел было заведено на фтизиатров, окулистов, стоматологов. В единичных случаях это были нейрохирурги, гомеопаты, онкологи, эндокринологи, эпидемиологи, судмедэксперты и др. Две трети «обвиненных» были  врачами стационаров. По данным В. И. Акопова, возбуждение уголовных дел за профессиональные преступления врачей прогрессировало до 1937 года, когда оно достигло своего апогея (262 дела за год, т.е. условно по пять заведенных дел на каждую неделю), затем постепенно снижалось, и в 1948 году было возбуждено уже только 53 дела.

Дела врачей

Дело № 1

Суть дела: в 1925 году в смерти наркома по военным и морским делам Михаила Фрунзе были обвинены врачи, проводившие ему операцию по поводу язвенной болезни двенадцатиперстной кишки. Каждому, кто знаком с историей медицины, много скажет состав операционной бригады: оперирующий хирург Владимир Розанов, ассистенты Иван Греков и Алексей Мартынов, наркоз проводил Алексей Очкин. Тем не менее на третий день после операции пациент скончался, как гласит официальная версия, «от паралича сердца».

Результат: нет точной информации, был ли суд над врачами. По Москве гуляли многочисленные слухи, что операция и ее печальный результат организованы врачами по приказу Сталина.

Дело № 2

Суть дела: в 1929 году в «проведении медицинского террора против большевиков» были обвинены 5 известных украинских врачей, несмотря на то что они занимались теоретическими работами в области гистологии, санитарии и гигиены и не имели отношения к лечению кого бы то ни было, в том числе большевиков. Этот процесс широко освещался прессой.

Результат: все врачи были осуждены на срок от трех до восьми лет. Только через 60 лет, 11 сентября 1989 года, Пленум Верховного суда Украины признал приговор несправедливым и отменил его, но, разумеется, никому из осужденных это не помогло – практически все они погибли в заключении.

Дело № 3

Суть дела: в 1937 году врачей Красноярского гарнизона обвинили в организации массовых отравлений военнослужащих и контрреволюционной деятельности. Основной фигурант по делу – военврач второго ранга Вениамин Протопопов, посвятивший более 20 лет жизни военной медицине.

Результат: в 1938 году врач был расстрелян.

Дело № 4

Суть дела: в рамках известного уголовного дела, позднее названного «Третьим московским процессом», в 1938 году профессора Дмитрий Плетнев, Лев Левин, Игнатий Казаков и другие обвинялись в том, что они якобы неправильным лечением способствовали смерти видных деятелей компартии.

Результат: председатель московского общества терапевтов, редактор журнала «Клиническая медицина» Дмитрий Плетнев был обвинен в умышленном отравлении Вячеслава Менжинского, Валериана Куйбышева и Максима Горького и осужден на 25 лет заключения. В 1941 году он был расстрелян вместе с политзаключенными, остальные обвиняемые по этому делу были расстреляны ранее.

Репрессивная машина приостановилась на время войны, но уже в 1949 году началась новая кампания против врачей. Был арестован известный профессор московского института Яков Этингер. Примерно тогда же было принято постановление ЦК ВКП(б), нацеленное на искоренение «вредительства в лечебном деле». Силовые структуры активно восприняли линию партии, и к февралю 1953 года было арестовано 37 крупных медицинских деятелей, обвиненных во вредительстве.

«Охота на ведьм» прекратилась только после смерти Сталина, и большинство врачей было реабилитировано из-за отсутствия в их действиях состава преступления.

Дело № 5

Суть дела: 13 января 1953 года было опубликовано сообщение ТАСС об аресте «врачей-вредителей». Органами госбезопасности была «раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью, путем вредительского лечения, сократить жизнь активным деятелям Советского Союза».

Результат: менее чем через месяц дело было прекращено, а врачи  освобождены.

Не верить на слово!

В 1970–1980-е годы сложилась практика расследования обвинений и судебно-медицинской экспертизы, существующая и по настоящее время. Уголовные дела против врачей больше не возбуждали сразу после поступления сигнала о профессиональном правонарушении: стали проводить предварительную  административную проверку, по результатам которой принималось решение о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела. Судебно-медицинская экспертиза проводилась группой экспертов во главе с начальником Бюро СМЭ.

В 1990-е годы с политическими и экономическими изменениями снизился общий уровень жизни и образованности населения, ухудшилась организация медицинской помощи, широко распространились нетрадиционные методы лечения, упал престиж врачебной профессии. Кроме того, популярной стала правозащитная деятельность. Все это привело к очередному всплеску судебного преследования врачей.

Страшилки для взрослых

Рекомендую почитать обсуждение вопроса об ответственности врачей за некачественное лечение в неофициальном врачебном интернет-сообществе, с которым можно ознакомиться по ссылке doktor-killer.livejournal.com. В жаркой дискуссии отражен разброс мнений от «нужен самосуд, потому что врачи прикрывают друг друга» до «врачей нельзя наказывать, каждый имеет право на ошибку».

Сообщения о «врачах-убийцах» регулярно появляются в «желтой» прессе, Интернете и на телевидении. К ним можно отнести и «дело черных трансплантологов», и многочисленные, возможно, и не всегда беспредметные, обвинения врачей-анестезиологов. Все мои попытки как врача анестезиолога-реаниматолога понять, от чего же, например, умер больной в обсуждаемых случаях, неизменно натыкаются на недостаточность или откровенную искаженность собственно медицинской информации при чрезмерной эмоциональной составляющей описания случая. Конечно же, нет дыма без огня, наверняка в некоторых ситуациях была допущена врачебная ошибка или небрежность, и наказание за это предусмотрено Уголовным кодексом. Тем не менее общественное мнение формируется и на основании подобных сообщений и зачастую люди, не пытаясь разобраться в причинах, ищут виноватых.

А судьи кто?

С юридической точки зрения расследование и рассмотрение в суде медицинских дел связано со значительными сложностями. Судья знакомится с обстоятельствами дела, практически основываясь только на заключениях экспертиз. Не обладая специальными медицинскими знаниями, суд вряд ли может досконально правильно сформулировать вопросы для экспертизы и интерпретировать ее результаты.

Следует также учитывать, что составы профессиональных правонарушений врачей за последние десятилетия стали значительно сложнее и разнообразнее. Появилась ответственность за нарушение правил хранения и применения наркотиков, юридические сложности, связанные с донорством, трансплантологией, анестезией и реанимационными мероприятиями.

Приблизительная и ориентировочная (непрофессиональная) оценка действий врача, рассматривающихся как преступные, строго говоря, недопустима. Это следует из принципов уголовного права: для вынесения решения нужно точно установить все обстоятельства дела и суть преступных действий.

На современном этапе компетентные в медицинских вопросах специалисты принимают участие в уголовном процессе только в качестве экспертов, и во многом защита прав врача зависит именно от их работы. Кроме того, есть надежда, что более активное участие в правозащитной деятельности будут принимать профессиональные медицинские ассоциации.

Лига пациентов

Если раньше уголовное преследование врачей осуществлялось в основном государством и с политическими целями, то сегодня это знамя поднимают общественные организации, например «Лига защитников пациентов» (www.ligap.ru). Это организованное объединение граждан, которое оказывает содействие пациентам в судебном преследовании медработников. За более чем 10 лет существования эта организация добилась значительных успехов в защите прав пациентов. Казалось бы, естественным противовесом должны выступать профессиональные ассоциации, выступающие в защиту врачей, но заметной активности в этом аспекте их деятельности не наблюдается.

Недовольные пациенты в наше время рассчитывают не только на восстановление справедливости, но и на получение материальной компенсации причиненного ущерба, поэтому количество уголовных дел против врачей в ближайшее время вряд ли уменьшится.

От сумы и от тюрьмы…

История показывает – многочисленные обвинения в адрес врачей (справедливые и несправедливые) начались с 20–30-х годов, и, по сути, поток обвинений ослабевал только в более-менее стабильные 60–70-е годы. В XXI веке пациенты объединяются и активно защищают свои права, поэтому нам, практикующим врачам, остается вдумчивое и грамотное общение с больными, обсуждение рисков любого лечения и тщательное ведение документации, впрочем, как всегда.