Однажды в Мексике

Когда муж много работает, в том числе и в выходные, девочкам после всех хозяйственных дел остается встречаться с подругами. В последнее время это как раз мой случай, поэтому так я и сделала. И даже порадовалась, что за долгое время мы наконец‑то соберемся не на бегу, а обстоятельно посидим, поговорим, обсудим. Начиналось всё очень бодро — с рассказов о себе, работе, погоде. После второго чайника чая перешли на дела семейные. Вдохновенные истории о том, кто и когда провинился и какого веса был извинительный букет на 14 февраля — 8 марта, я слушала с неподдельным интересом, а потом Лена обратилась ко мне: «Ну, а ты как?». Я открыла рот для монолога в стиле «а мой‑то» и осеклась. Потому что внезапно поняла, что рассказать мне совершенно ­нечего.

В тихом омуте

Ну в самом деле, муж исправно мне помогает, не коллекционирует носки под диваном, не занимает мои полки в шкафу, не устраивает погром на кухне во время завтрака, не морочит голову и не оставляет телефон с открытыми эсэмэсками на видном месте. Правда, много работает и иногда забрызгивает зеркало в ванной зубной пастой, но разве это то, что стоит обсуждения на долгожданной встрече с подругами? Я замялась, занеся руку над чашкой, и невнятно ответила: «В порядке». Девчонки тут же ­забеспокоились:
— Что, всё так плохо, нельзя ­рассказать?
— Ну… бывает, долго сидит в ванной. Много работает, — неуверенно предложила ­я.
— Тут точно что‑то не то! Где‑то собака зарыта! — восклицали девочки и давали советы. — Проверь звонки, обрати внимание, берет ли с собой в ванную телефон, не говорит ли с кем шепотом, не приходит ли с работы с запахом чужих духов, осмотри одежду, ­карманы…
Я растерялась. Такого мне в голову не приходило! Да и мама учила меня, что рыться по карманам неприлично.
А уж обнюхивать одежду совсем странно. Я живо представила себя за этим занятием, и мне очень не понравилось. Вяло отмахнувшись, я перевела разговор на другую тему, а по пути домой все же задумалась. Может, и правда я слишком небрежна в отношениях? А тишь да гладь означает, что где‑то «черти водятся»? Но, признаться, в семейной жизни, по большому счету, не происходит ничего интересного. Как говорится, все счастливые семьи счастливы одинаково, а каждая несчастливая семья несчастлива по‑своему.
Раньше мы встречались с девчонками, чтобы обсудить важную тему романов, зачитывали друг другу листы переписок, вселяли уверенность, куда‑нибудь собирались, наряжались, красились, опаздывали, спешили, ломая шпильки. А тут в кои‑то веки собрались и такой провал: и поговорить толком не о чем. Я даже расстроилась: как же скучно мы живем! С работы — на работу — домой, борщ, «передай соль, пожалуйста», «как прошел твой день». Никаких тебе мексиканских ­страстей!

Мадам Скандальеро

Дома я подозрительно осмотрелась, ища хоть какие‑нибудь намеки на скандал. В шкафу традиционный бардак, но это к мужу не относится. Зеркало в ванной забрызгано зубной пастой, но к этому я привыкла, и было бы нелогично поднимать эту тему сейчас, когда я уже давно спокойно вытираю стекло и занимаюсь дальше своими делами. Что еще? Посуда помыта, полотенце на крючке, одежда висит на плечиках. Я разозлилась. Да что ж за человек‑то такой! Даже прицепиться не к чему! И тут меня осенило: время девять часов, а мужа до сих пор нет ­дома!
Следующие полчаса я готовилась: принимала обиженные позы на диване и старалась придать своему лицу трагичное выражение. Когда в замке заворочался ключ и ничего не подозревающий муж вошел в квартиру, я уже устала позировать и уткнулась в книжку. Но быстро спохватилась и молча скрестила руки на груди. Муж выглядел уставшим, но сейчас не время для ­сочувствия.
— Где ты был? — спросила я вместо ­приветствия.
— На работе, — удивился ­он.
— До десяти вечера? — презрительно протянула ­я.
— Ну да, — сказал муж, все еще стоя около порога в растерянности, — ты же знаешь, у нас проект, пашем, как ­кони.Я, конечно, знала, но признаваться в этом ужасно не ­хотелось.
— То есть у тебя проект, а я тут одна! — выпалила я первое, что пришло в ­голову.
— Что‑то случилось? — наконец сообразил ­он.
— Ничего! — рявкнула я, не придумав ответ, и гордо удалилась в ­спальню.

Подрывная работа

Следующие дни я провела очень продуктивно. К концу недели у меня уже был целый список претензий, которые я методично выдавала каждый вечер. Во-первых, в силе оставались поздние возвращения с работы. Во-вторых, я решила, что тоже устаю на работе, и могу не готовить. Муж, кстати, вполне искренне мне посочувствовал и терпеливо варил пельмени. В-третьих, мне стало интересно, что же все‑таки происходит с телефоном, и я время от времени неожиданно ­просила:
— Дай, пожалуйста, ­позвонить.
— Звони, — не глядя протягивал он ­мобильный.
— А если я там что‑нибудь найду? — коварно допытывалась ­я.
— Что? — отвечал он, и на этом мои аргументы ­заканчивались.
Уловка ни разу не удалась, но мне было важно оценить реакцию. Рыться в сообщениях и звонках я все же не собиралась — мысль об этом по‑прежнему мне не нравилась, и я не смогла себя пересилить. В-четвертых, Лена решила мне помочь («Потому что, Аня, конфликты — это полезно!») и принесла цветы, которые я водрузила на стол в кухне. Муж поинтересовался, от кого букет, я сказала заготовленное «от коллеги», он поднял брови, но скандалить не стал. План по пробуждению мексиканских страстей в виде хотя бы бурной ревности трещал по швам: мужу таинственным образом удавалось выносить все мои издевательства. В моменты, когда должна была разразиться ссора, он то прикидывался слепоглухонемым, то уходил в душ, то срочно и внезапно отправлялся по ­делам.

Точка кипения

В выходной я решила переходить к активным действиям и хорошо присмотрелась к квартире в процессе уборки: то тут, то там валялись какие‑то бумажки, ненужные, на мой взгляд, мелочи, которые не имели ко мне отношения. Я решила не мелочиться и выкинуть их разом. Пусть ­знает!
Муж, как обычно, вернулся домой и пошел на кухню, опасливо косясь в сторону гостиной, где я сидела с книжкой. Я тут же ­отреагировала:
— Привет! Как прошел ­день?
— Привет, хорошо, — обрадовался ­он.
Дальше мы вполне мирно приготовили ужин и посмотрели фильм. Я уже и забыла про свои планы, мне нравился этот выходной: тихо, спокойно, хорошо. Ну их, эти бразильские сериалы. И тут‑то настал час ­икс.
— Не видела, тут лежал договор? — прокричал муж из ­спальни.
— Нет! — испугалась ­я.
Через полчаса поисков отпираться стало бесполезно, и я ­призналась:
— Ты знаешь, я их ­выкинула.
Муж потрясенно опустился на ­пол:
— Как выкинула?!
— Они валялись, мешали… Уборка… И вот… — мямлила я, съедаемая чувством ­вины.
— У меня только один вопрос: ЗАЧЕМ?!!!
— Что ты на меня кричишь? — оскорбилась я, хотя, по правде сказать, крика не было, но и оправдания у меня тоже ­кончились.
— Это я кричу?! Это я‑то кричу?!!!! — уже по‑настоящему заорал он, — Это я еще не кричу!!!
Минут 20 мы радовали соседей громкими воплями, муж бегал по дому, вращал глазами, сыпал обвинениями. Я тоже не оставалась в долгу, припоминая все его рабочие выходные и вытаскивая из памяти всё, что можно вытащить. Потом он стремительно выбежал из дома, многозначительно хлопнув дверью. Сразу стало тоскливо. Вот тебе и мексиканские страсти, невесело подумала я. И вообще, чего я прицепилась? Нормально же жили. Кто там сказал, что конфликты — это ­полезно?Я честно пожаловалась в трубку Лене («Ничего, вернется с букетом, бурно помиритесь, и будет еще лучше!» — увещевала она), попыталась почитать, приготовила жаркое в горшочке и приуныла. Он все не возвращался и сбросил добрую сотню моих звонков. В этот момент я не выдержала и ­разрыдалась.

Миру — мир

Муж, конечно, вернулся. Пришел, молча скрестил руки на груди и гордо прошествовал в спальню. Еще неделю я пыталась помириться, готовила его любимые рагу, запеканки и молочную кашу по утрам, но забывать конфликт он упорно не хотел. Я сидела тише воды, ниже травы и обдумывала ситуацию. Во-первых, конфликты — это бесполезно, решила я наконец. Во-вторых, мексиканские страсти совершенно выбивают из колеи: я так измоталась, что даже работала с трудом. В-третьих, я потеряла кучу свободного времени, которое бы лучше с пользой потратила на себя! А, в‑четвертых, даже если ложечки находятся, осадочек, как выяснилось, остается еще ­долго.
Потихоньку муж восстановил все нужные документы, оттаял и даже извинился за свое резкое поведение. «Наверное, я тебя чем‑то обидел, раз так случилось», — предположил он. Признаться в настоящей причине моего буйного помешательства я так и не решилась. Ленины цветы завяли, муж принес новые, и жизнь постепенно вошла в свое привычное русло, с зеркалом в ванной и бардаком в шкафу, чему я была безмерно рада! В чем‑то Лена оказалась права: конфликты, может быть, и полезны, потому тихие рутинные радости после них ценятся гораздо больше. Но, по‑моему, цена слишком высока. Поэтому лучше сразу беречь то, что есть, а на встречах с подругами говорить о работе-погоде-природе и радоваться возможности сформулировать свои семейные новости искренним: «Всё хорошо!».