От еды до ненависти

После окончания рабочего дня и нескольких нервных часов в городских пробках я, голодный, прихожу домой, где жена по обыкновению встречает меня вкусным ужином. То есть это я мечтаю, что она меня встречает, но на самом деле уже третью неделю вместо котлет, жаркого или щей я вижу тарелку, наполненную стеблями фасоли, брокколи или брюссельской капустой. По мнению моей жены, эти продукты являются полезными и здоровыми, я же применяю более скромную формулировку — «трава безвкусная».

А еще совсем недавно ничего не предвещало «беды» (именно этим словом я охарактеризовал диету жены на третий ее день). Ровно до того несчастного обеда, на который Маша пошла со своей давней подругой. Вечер того дня мы провели в слезах и самоуничижениях.

— Она сказала, что я толстая — (скорее всего, это звучало «ты поправилась», но какое это сейчас имеет значение?) — и мне срочно нужна диета и фитнес-зал, — рыдала убитая горем жена.

Конечно, подумал я, что же еще может посоветовать «доброжелательная» подружка, которая всю свою сознательную жизнь была «пампушкой», а тут за год после развода похудела и нацелилась в фитнес-тренеры. Только развестись и стать счастливой. К счастью, Маша о разводе не говорила, но кто знает, что предвещают эти перемены?

Мои утешения не приносили плодов, снова и снова разбиваясь о прочную стену мотивации всё изменить. И желательно не-мед-лен-но! Как и утешения, вскоре разбилось мое терпение: сколько же можно рыдать и ничего не делать? Чтобы прекратить оперу плача, я решил помочь (да и цель жены обзавестись фигурой, как у Дженнифер Энистон, была очень даже интригующей) и предложил Маше заключить военный союз против лишних килограммов.

Слабое звено

С большим энтузиазмом Маша разрабатывала стратегию борьбы с лишними килограммами, а я в лице главнокомандующего — согласовывал. Так на холодильнике появились фотографии из рубрики «звезды на пляже», общими силами был подобран абонемент в спортзал, отменены поездки к теще на ближайшие недели (дабы не обижать маму нетронутой едой), а в телефон установлены приложения, считающие калории и количество выпитых стаканов воды. И, в общем‑то, начало «войны» для меня складывалось как нельзя лучше, а для жены предвещало неминуемый успех. Оставалось пополнить арсенал.

В супермаркете мы накупили «очень вкусные», а главное действенные брокколи, стручковую фасоль, шпинат, кефир (строго 1%), а также тортик, пару свиных стейков и немного копченой колбаски, которые были призваны повысить боевой дух перед сражением.

Понедельник перемен оказался не таким славным. Я узнал, что диетические блюда, хоть и терпимы на вкус, но имеют свойство быстро усваиваться и буквально через час после еды голод возвращается снова. Весь вечер я бегал к привлекательному холодильнику и доедал остатки колбасы. В среду решил отказаться от привычки брать на работу обеденный паек из дома, а питаться бизнес-ланчами в соседних ресторанах. Правда, чтобы не подорвать ход всей диетической кампании, я брал из дома пустые контейнеры, а вечером добросовестно отчитывался. Но и это не помогало — обеда не хватало на весь день, и вечером я откровенно страдал от голода (да, именно так трагично!) и не мог нормально заснуть, пока не доедал остатки салата из спаржи. Последующие дни становились хуже предыдущих по нарастающей. Брокколи превратились в безвкусную и отвратную еду, а мысли предать идею диеты возникали все чаще. Она же упорно добивалась своего.

Вы не представляете, как я был счастлив звонку любимой тещи, которая попросила меня починить розетку. В итоге ее борщ окончательно упрочил во мне мысль, что я живу какой‑то неполной жизнью.

— Я больше не могу есть траву, — сразу признался я Маше, придя домой.

Холодная война

После моей предательской капитуляции последовал скандал и подписание унизительного для меня мирного договора, в котором я переводился на самостоятельное питание и не имел право соблазнять жену нарушить свою программу. Сначала я подумал, что это конец моих страданий, и теперь всё у нас будет хорошо. Но совсем скоро пришлось вспомнить свою нелюбовь к готовке, которой я по возможности избегал.

Мое коронное блюдо — плов, и обычно я готовлю его по большим праздникам (или, вернее сказать, по большому празднику 8 Марта). Личный кулинарный шедевр спасал меня лишь один день, а что дальше? Затем я пересолил, потом недосолил (но благо в этом мире есть майонез) и пришел к выводу, что нужно как‑то возвращать свою прежнюю Машу и выдворять дух Энистон из своего дома (Дженнифер, прости, ничего личного). А на время партизанской войны закупил пока пельменей.

Первым делом я попробовал добиться своего, затратив минимум усилий:

— Маша, ты такая молодец, добилась результата, которого и хотела. Выглядишь просто великолепно! — по всем правилам Станиславского уверял я.

Но обида и недоверие были сильны. Мне стало известно, что цель диеты минус 6, а на сегодняшний день есть всего лишь минус 2 килограмма (и это за две недели). Я быстро посчитал, что до конца эксперимента еще месяц, а до конца моего терпения — пара дней. Контрольным выстрелом стала информация, что после удачного финиша нашу семью ожидало постоянное поддержание этого «минус шесть». Нужны были решительные действия.

Как швед под Полтавой

Я заводил различные разговоры о еде, вспоминая вкусные блюда, которые мы пробовали в путешествиях и которые готовила Маша на праздники, но жена сдержанно и с неподдельной улыбкой сообщала:

— Мне так легко на диете, я даже не думала, что брокколи такая питательная, кушать совсем не хочется.

Знаю я, как тебе не хочется, — думал я про себя и злился, так как магазинные полуфабрикаты стояли уже где‑то высоко в горле. Неужели она больше не хочет заботиться обо мне? А как же брачное обещание, согласованное в ЗАГСе? В тот момент я думал только о себе и не желал ничего слышать про диеты и стройные ноги. С каждым днем я становился более раздраженным, меня цепляли все слова и действия, впрочем, в душе жены, наверное, творилось что‑то подобное. Мы постоянно ссорились. Она ворчала пуще прежнего по всяким пустякам, постоянно что‑то роняла или разбивала, а один раз даже накричала на безобидную соседку за то, что та хлопает подъездной дверью.

Чтобы вернуть идиллию в отношениях, я нарушил мирный договор и принес в дом колбасу и заварные пирожные... Мне оставалось только удивляться терпению жены и с сожалением созерцать колбасу — КОПЧЕНУЮ — в мусорном ведре. Отчаянию моему не было предела. Диета рушит мою семью, а я не знаю, что с этим делать. Хлопнув дверью, я выбежал из дома и направился в ближайший ресторан.

Кушать подано!

После киевских котлеток с пюре я стал добрее и как минимум адекватнее.

Предавшись раздумьям в одиночестве, пришел к неоригинальному выводу, что вел себя как идиот. Не смог поддержать и позаботиться о своей жене (а ведь в ЗАГСе тоже кое‑что обещал) и думал только о себе. Понял, что Маше, наверное, кушать эту брокколи тоже не особо приятно, но она делает это и проявляет железную волю, чтобы быть лучше, и для меня в том числе.

Как же я был не прав, что вообще согласился на эту авантюру с едой, дав усомниться в своей любви. Но я и правда люблю ее такой, какая она есть. Моя жена для меня самая идеальная и неотразимая, и никакие диеты ей не нужны.

Вот пойду к ней сейчас, так и скажу. Если она и дальше захочет худеть, то я точно буду ее поддерживать, а сам перебьюсь пельменями или, наконец, буду учиться готовить. Полный воодушевления, я отправился домой, зашел в кухню, а там... Любимая «диетчица» уплетает за обе щеки... пирожные — ЗАВАРНЫЕ!

—Эта твоя Энистон, — сказала Маша, — худая какая‑то!

«А ведь план‑то сработал», — подумал я про себя, но добросовестно сказал всё, что планировал. Чтобы в следующий раз уж точно не сомневалась!