Время — летать

Перед осенью всегда как‑то накатывает легкая ностальгия. О том, что уже не вернуть, и о том, что кажется безвозвратно ушедшим. Как хорошо было быть студентом! Не в смысле общежития и шумных гулянок. А в смысле открытых возможностей. Мы не были уверены, что у нас получится быть теми, на кого мы учимся, и это давало нам шанс мнить себя кем угодно — от балерины до писателя. Как говорится, журавль в небе оставляет руки свободными. Родители и заботливые тетушки пели нам что‑то о том, что можно уехать на Сахалин, заработать там целое состояние и северную пенсию, а потом приехать и жить припеваючи. Говорили, что не нужно спешить с семьей, что нужно «встать на ноги». Пределом мечтаний были кожаное кресло и личный кабинет.

Прошло довольно много времени, пока мы поняли, что не в этом счастье. Ну, или не поняли, кому как повезло. Сахалин так и остался далеким, и сейчас мы вряд ли туда отправимся, не говоря уже про переезд. Все уже как‑то определились с тем, кто мы такие в профессиональной сфере, или хотя бы пришли к пониманию того, что можно делать, чтобы иметь финансовую независимость и некоторое удовольствие. Семья появилась тогда, когда «не спешить» было уже поздновато или, наоборот, рановато. Хотя на самом деле всё происходило очень вовремя, но это мы понимаем тоже только сейчас.

Например, вот я думала: вырасту — и буду красивой, в деловом костюме, с длинными волосами и на высоких каблуках. Выросла — и получилось не совсем так: я почти такая же, как и была, и каблуки по‑прежнему не люблю, а с трудом появившееся каре снова сменила на короткую стрижку. Настало то самое время, о котором мы мечтали и на которое строили планы. И вот теперь‑то пришел момент для сакраментального вопроса...

«А что потом?»

Это очень неудобный вопрос, и ответ на него принято откладывать или отделываться стандартными «семья-работа-машина-квартира», но речь не об этом. А о том, что мы чувствуем, находясь здесь? Радость? Счастье? Тоску по упущенному, усталость? Это большой вопрос, ответ на который находится не сразу, а только после наблюдения за собой и ответа на ряд более мелких, но не менее сложных вопросов: следую ли я за своими желаниями? Приносит ли мне удовольствие то, что есть сегодня? И — главное — действительно ли я этого хочу?

Сложные вопросы, особенно если ответы на какие‑то из них не совпадают с желанным образом себя. Это с тем самым, который уже давно живет внутри и служит неким маяком, к которому нужно идти. Чаще всего там, в глубине мыслей, я немного стройнее, много увереннее, не такая чувствительная и более решительная, чем есть на самом деле. Там у меня хорошо составленный гардероб с сочетаемыми вещами. Там я уже встретила всех, кто должен был увидеть меня успешную и вдохновленно красивую, и они уже явно поняли, кого когда‑то потеряли. В реальности же те, кого хотелось когда‑то встретить, обычно вырастают на пути в тот момент, когда я иду в магазин за молоком, наскоро нацепив треники и домашнюю футболку. Об укладке и макияже не идет даже речи! Ну, и в общем: «Привет-привет, да всё отлично! Да нет, это я просто за молоком пошла, обычно я выгляжу как Кэтрин, герцогиня Кембриджская, а за углом припаркован белый „мерседес“». Боюсь ли я встретить кого‑то в таком виде? Нет, потому что мне по большому счету всё равно — я‑то знаю, как я выгляжу обычно. Не как Кэтрин, но тем не менее.

Пусть говорят?

После определенного возраста, конечно, сложно что‑то менять. Синица такая красивая, такая родная. Журавль такой далекий, да и — «а что люди‑то скажут?». А люди ведь всегда что‑то скажут. Например, такое: «Видела ее недавно, а она в трениках и заношенной футболке. Вот не повезло‑то. Наверное, и замуж так и не вышла». Или такое: «Видела недавно ее фотографию в журнале. Выражение лица какое‑то самодовольное! А была, помнишь, девочка божий одуванчик! Вот как люди меняются!». Ну, или что‑то в этом духе, исходя из ситуации. И получается, что нужно снова что‑то менять, доказывать, рваться и метать. Кому нужно?

Чтобы как‑то раз внезапно встреченные потом разнесли благую весть: «Видела ее на белом „мерседесе“. Ну, ничего такая, нормальная, ухоженная, спортивная. Наверное, машину муж подарил, захомутала себе богатенького. Но „мерседес“ как‑то не очень, не последней модели, и вообще, могла бы получше подобрать»? Что бы мы ни делали, мы точно не станем идеальными. Потому что могли бы быть более успешными, более красивыми и еще каким‑нибудь более. Поэтому лучше делать хоть что‑то — у других все равно будет почва для обсуждений. Только если очень хочется это «что‑то» делать.

Мое личное убеждение состоит в том, что удовольствие имеет какой‑то большой положительный заряд и магнетизм — к нему липнут успех, деньги, на него всегда есть время и силы. Как, говорят, для желанного ребенка всегда находятся возможности его вырастить. Поэтому бояться не нужно. Вместо этого лучше просто радоваться своему делу и состоянию, беречь и постепенно приходить к себе настоящему. И если для этого хочется что‑то поменять, отпустить, наконец‑то, замурзанную синицу и потянуться за журавлем — почему бы и нет? Что там было в планах? Путешествие в Южную Америку? Мотоцикл? Курсы визажистов или кулинаров? Всё не так уж далеко, как кажется — точно не дальше, чем Сахалин. Всё большое можно без особого труда разделить на более мелкое и приниматься за дело. Про вас всё равно расскажут, как вы не правы, так стоит ли останавливаться?

Где мои 17 лет?

Осенью всегда накатывает ностальгия, особенно если ловить последние теплые денечки и сидеть на открытых террасах, которые я так люблю. В это время приходит муж (не на белом «мерседесе», но тот, с которым я точно могу поделиться даже самыми бредовыми идеями, и буду понята правильно), нам приносят ароматный кофе (без которого утро не утро), я открываю любимый журнал и понимаю, что жалеть совсем даже не о чем. И что возможности сейчас ровно такие же, какими были раньше. Вернее, их стало даже больше, потому что теперь у меня гораздо больше преимуществ: опыт, любовь, друзья, поддержка, сила, знания, счастье и — главное — умение отличать то, что мне нравится, от того, что не нравится.

Я мысленно глажу по крылу журавля и отпускаю его. Пусть летает — тянуться к нему гораздо интереснее.