18+

Синдром Рея у детей: почему детям не рекомендуется давать ацетилсалициловую кислоту для понижения температуры

Синдром Рея у детей: почему детям не рекомендуется давать ацетилсалициловую кислоту для понижения температуры

Синдром Рея у детей: почему детям не рекомендуется давать ацетилсалициловую кислоту для понижения температуры

Обзор клинического случая синдрома Рея, редкого жизнеугрожающего состояния, связанного с приёмом ацетилсалициловой кислоты

Возникновение лихорадки у ребёнка вызывает тревогу у родителей и педиатров в связи с частым выраженным ухудшением общего состояния ребёнка. Необходимость использования жаропонижающих препаратов зависит не только от высоты подъёма температуры тела, но и самочувствия пациента. В клинических рекомендациях отмечено, что у детей с целью снижения температуры тела не рекомендуется применять ацетилсалициловую кислоту, нимесулид и метамизол в связи с высоким риском развития нежелательных реакций. Препаратами выбора для снижения температуры тела у детей как в России, так и за рубежом являются ибупрофен и парацетамол. Захарова И. Н., Бережная И. В. и соавторы в своей статье «Жаропонижающие препараты: польза и нежелательные последствия» рассматривают клинический случай синдрома Рея у девочки 10 лет, наиболее вероятно связанного с применением ацетилсалициловой кислоты в качестве жаропонижающего средства.

Не каждую температуру надо сбивать

Лихорадка — один из древнейших защитно-приспособительных механизмов организма человека, который возникает в ответ на воздействие любого патогена (вирусы, бактерии, грибы, паразиты, гельминты, аллергены, токсины и т. д.). Она часто сопровождает различные инфекционные, аутоиммунные, онкогематологические и другие заболевания. В педиатрической практике повышение температуры тела на фоне течения острых респираторных инфекций является одной из самых частых причин обращения к врачу [1]. При осмотре ребёнка педиатр должен поставить диагноз и назначить этиотропное и патогенетическое лечение. Правильный диагноз позволяет выбрать рациональную схему терапии, вопрос о симптоматическом лечении решается в каждом конкретном случае.

Организм человека сохраняет гомеостаз в ограниченном температурном режиме — в пределах 36–37 °C с умеренными колебаниями в течение суток с учётом периодов активности и сна [2]. Авторы отмечают, что повышение температуры тела — это симптом тревоги, который является важным клиническим проявлением заболевания или неблагополучия в организме и нередко первым и даже единственным его симптомом. При подъёме у ребёнка температуры тела, у родителей появляется чувство тревоги. Родители используют безрецептурные жаропонижающие средства, часто дают разные препараты последовательно, в неправильных дозировках, а иногда и запрещённые у детей (ацетилсалициловую кислоту, метамизол натрия, нимесулид и др.) с единственной целью — любой ценой снизить температуру тела у ребёнка.

История вещества

Первые записи об использовании лекарственных растений, в том числе коры ивы, для лечения лихорадки датируются 1550‑ми гг. до н. э. [3]. Salyx — латинское название этого дерева — впоследствии дало название салицилатам. В 1838 г. итальянский учёный- химик Рафаэль Пириа выделил из ивовой коры горький гликозид — салицин и разделил его на две части. Именно его кислая часть, обладающая жаропонижающими свойствами, и получила название салициловой кислоты [4]. Только через 15 лет французский химик Шарль Фредерик Жерар смог воспроизвести синтетический аналог салициловой кислоты. Исторические факты противоречивы: по некоторым данным схема синтеза ацетилсалициловой кислоты принадлежит Артуру Эйхенгрину, по другим — Феликсу Хоффману [5]. Однако в 1897 г. Феликс Хоффман получил патент на лекарственный препарат под торговым названием «Аспирин».

В 1878 г. на рынке появился предшественник парацетамола фенацетин, синтезированный американским биохимиком Х. Н. Морсем [6]. В 1883 г., до выхода на рынок «Аспирина», немецкий химик Людвиг Кнорр (Ludwig Knorr) создал вариант синтетического НПВП феназон (антипирин), который уже через год оказался на фармацевтическом рынке. Препарат используется по настоящее время.

Через 10 лет Фридрих Штольц синтезировал амидопирин, который значительно превосходил по анальгетической и противовоспалительной эффективности феназон. При этом производные пиразолона оказались очень токсичными (агранулоцитоз, внезапная летальность), что значительно ограничило возможности их использования [7–10].

В 1949 г. появился новый НПВП — фенилбутазон, имеющий высокий обезболивающий и противовоспалительный эффект, но обладающий теми же побочными токсическими и гематологическими свойствами. Кроме этого, для фенилбутазона впервые был описан эффект ульцерогенного действия, характерный для всех НПВП.

Ацетаминофен был открыт случайно в 1893 г. По ошибке фармацевта больному с хроническим болевым синдромом в состав лекарства попало постороннее химическое соединение — ацетанилид. После приёма препарата с этой добавкой у пациента было отмечено выраженное уменьшение боли. Дальнейшие исследования ацетанилида показали, что это вещество является достаточно мощным анальгетиком, однако было выявлено и его гепатотоксичное действие.

В дальнейшем были предприняты попытки синтезировать новый анальгетик с аналогичной химической структурой, но обладающий меньшей гепатотоксичностью. Таким образом, в Англии появился парацетамол (от параацетиламинофенол), а в США — ацетаминофен [11].

И только в 1949 г. в Великобритании была разработана технология промышленного производства высокоочищенного препарата. В середине XX в. появились две новые молекулы с высоким обезболивающим и противовоспалительным эффектом — индометацин и ибупрофен [12]. И. Н. Захарова и соавторы подчёркивают, что ибупрофен до настоящего момента, наряду с парацетамолом, является наиболее эффективным и безопасным противовоспалительным, жаропонижающим и обезболивающим средством [13].

Нежелательные реакции

Несмотря на достаточно широкий терапевтический интервал и высокий уровень безопасности, все НПВП имеют похожий спектр побочных эффектов: кроме хорошо изученных ульцерогенного и гематологического, ещё и токсический, особенно при передозировке.

В клинических рекомендациях отмечено, что у детей с целью снижения температуры тела не рекомендуется применять ацетилсалициловую кислоту и нимесулид в связи высоким риском развития нежелательных реакций. Ограничено использование метамизола в связи с определённым риском развития агранулоцитоза [14]. Наиболее глубоко изучена гепатотоксичность первого из НПВП — ацетилсалициловой кислоты, одним из самых грозных осложнений является синдром Рея (Reye), который был описан в 1963 г. австралийским патологоанатомом Ральфом Дугласом Кеннетом Реем с коллегами. [15]. Даже сегодня, спустя более чем полвека, патогенез синдрома Рея до конца не ясен, при этом в 80–90 % случаев прослеживается достоверная связь с приёмом лекарственных средств, содержащих ацетилсалициловую кислоту. Доказан высокий риск развития синдрома Рея при приёме ацетилсалициловой кислоты у пациентов с инфекцией верхних дыхательных путей или гриппом (73 %), ветряной оспой (21 %), острым гастроэнтеритом (14 %). В 1990 г. было предложено определение синдрома Рея: это острая невоспалительная энцефалопатия, которая подтверждается клинически, лабораторно или гистологически [20].

Что такое синдром Рея?

Основные клинические критерии синдрома Рея:

  • изменение сознания;
  • наличие более 8 лейкоцитов/мкл в цереброспинальной жидкости;
  • демонстрация в гистологическом образце церебрального отёка без перивезикулярного или менингеального воспаления;
  • как дополнительный критерий гепатопатия, подтверждённая биопсией печени или аутопсией с характерными для синдрома Рея жировой дистрофией;
  • трёхкратное или выше повышение уровней аспартатаминотрансферазы и аланинаминотрансферазы или аммиака в сыворотке крови.

В клинической практике используется эпидемиологическое определение заболевания: энцефалопатия без признаков воспаления у ребёнка младше 16 лет в сочетании с одним или более признаков:

  • повышение уровня печёночных ферментов аспартатаминотрансферазы и аланинаминотрансферазы (в 3–20 раз);
  • повышение уровня аммиака в сыворотке;
  • характерная жировая дистрофия печени.

Выраженная гипераммониемия указывает на развитие острой печёночной недостаточности вследствие массивного некроза печени.

Клинический случай

Авторы приводят данные о клиническом случае: девочка, 10 лет, росла и развивалась в соответствии с возрастом. Вакцинирована по национальному календарю, по форме-30 у специалистов не состояла. Острыми респираторными вирусными инфекциями (ОРВИ) болела редко, 2–3 раза в год. Причиной вызова врача на дом послужили высокая лихорадка — до 39,5 °C, наличие катаральных явлений. Педиатром установлен диагноз ОРВИ, назначена симптоматическая терапия (парацетамол, гексэтидин, комплексный препарат аскорбиновой кислоты, парацетамола и фенирамина).

Проведён экспресс-тест на COVID-19 — результат отрицательный. В течение следующих двух дней с жаропонижающей целью девочка принимала парацетамол 500 мг 2 раза в сутки, комплексный препарат аскорбиновой кислоты, парацетамола и фенирамина 1 пакет в сутки, ацетилсалициловая кислота 500 мг 2 раза в сутки. На вторые сутки к лихорадке присоединились многократная рвота, однократно жидкий стул, появились и стали нарастать желтуха, боли в ногах, поясничной области, потемнение мочи, олигурия. Девочка госпитализирована в инфекционное отделение с диагнозом «Сепсис, септицемическая форма. Острая почечная, печёночная недостаточность. Гемолитико-уремический синдром?»

При поступлении: масса тела 37 кг, рост 155 см, температура 36,4 °C, частота сердечных сокращений (ЧСС) 136 ударов в минуту, артериальное давление (АД) 65/30 мм рт. ст., SpO2 93 %. Состояние крайне тяжёлое со стремительно прогрессирующей отрицательной динамикой за счёт угнетения сознания до комы I–II степени, нарастающего ДВС-синдрома (диссеминированное внутрисосудистое свёртывание крови), гемодинамических нарушений. Менингиальные и очаговые симптомы отрицательные. Кожа интенсивно жёлтая с мелкими петехиальными высыпаниями по всей поверхности. Нарастающие сливные экхимозы. Отёков нет. Зев розовый с мелкоточечными кровоизлияниями на верхнем нёбе. Склеры иктеричные. Тоны сердца приглушены, периферическая пульсация очень вялая (начата кардиотоническая терапия допамином с последующим присоединением норадреналина). Живот вздут, мягкий, болезненный по ходу толстой кишки, печень +13 см, селезёнка +3 см из‑под края рёберной дуги. Анурия, по мочевому катетеру лизированная кровь. На момент поступления: гемоглобин 102 г/л, эритроциты 3,1×1012/л млн, лейкоцитоз до 27×109/л, тромбоцитопения 30×109/л.

Биохимический анализ крови: лактатдегидрогеназа 12 000 ед./л (норма 195–450), ферритин 700 мкг/л (10–120), мочевина 42 ммоль/л (2,5–8,32), креатинин 412 мкмоль/л (53–115,0), С-реактивный белок 125 мг/л (0,0–5,0).

Кислотно-щелочное состояние в динамике — декомпенсированный смешанный лактатацидоз. Прогрессирующая анемия, гиперлактатемия, гиперкалиемия.

Ребёнок нуждался в респираторной поддержке, проводилась инфузионная терапия, кардиотоническая поддержка (допамин, норадреналин с титрованием дозировки по эффекту), коррекция гипоальбуминемии: альбумин 20 % 50 мл внутривенно (в/в) капельно, гемостатическая терапия, гормональная и антибактериальная (меронем 1 г в/в капельно) терапия. Коррекция анемии. Через 4 ч после госпитализации температура 36,2 °C, ЧСС 87/мин, АД 72/36 мм рт. ст., SpO2 93 %. Состояние с прогрессирующей отрицательной динамикой: угнетение сознания до комы III степени, присоединение острой сердечно-сосудистой недостаточности, сохранялись проявления коагулопатии, анемия на фоне трансфузии компонентов крови. Через 4 ч 25 мин зафиксирована асистолия, проведены реанимационные мероприятия в полном объёме 30 мин без эффекта и констатирована биологическая смерть.

Диагноз: генерализованная вирусно-бактериальная инфекция, сепсис, гемофагоцитарный синдром. Полиорганная недостаточность: дыхательная недостаточность III степени, острая сердечно-сосудистая недостаточность, острая печёночная недостаточность, острая почечная недостаточность, ДВС-синдром. Септический шок. Синдром Рея.

Основной патологоанатомический диагноз: генерализованная вирусная инфекция. Осложнения: двусторонняя очаговая сливная серозно-геморрагическая пневмония в нижних долях, больше слева, равномерная гиперемия слизистой оболочки трахеи и главных бронхов. Синдром системного воспалительного ответа инфекционного происхождения с полиорганной недостаточностью: дистрофические изменения миокарда, печени, почек. ДВС-синдром: множественные мелкоточечные и мелкопятнистые кровоизлияния в эпикарде, эндокарде левого желудочка, под висцеральной плеврой. Множественные острые мелкие эрозии слизистой оболочки желудка. Отёк головного мозга, отёк лёгких. При микроскопическом исследовании — головной мозг: отёк мягкой мозговой оболочки с полнокровием её сосудов, в веществе мозга периваскулярный и перицеллюлярный отёк, полнокровие капилляров; печень: дольчатая структура строения сохранена, умеренно выраженный перинодулярный и перидуктальный отёк с лимфоклеточной инфильтрцией по ходу протоков, полнокровие и расширение центральных вен долек, диффузная мелкокапельная жировая дистрофия гепатоцитов; поджелудочная железа: междольковый липоматоз.

Авторы подчёркивают, что нельзя исключить, что причиной развития синдрома Рея явилась ацетилсалициловая кислота, которую ребёнок принимал по 500 мг 2 р/день в течение двух дней.

Чем же «лечить» температуру у детей?

Для оценки температурной реакции ребёнка часто используют два критерия: высота подъёма температуры тела и особенности клинических проявлений заболевания.

В соответствии со степенью повышения температуры лихорадку разделяют на:

  • субфебрильную — 37,1–37,9 °C;
  • умеренную — 38–39 °C;
  • фебрильную — 39,1–41 °C;
  • гипертермическую — выше 41 °C.

По клиническим проявлениям различают доброкачественную (розовую) лихорадку, и злокачественную (бледную).

Необходимость использования жаропонижающих препаратов зависит не только от высоты подъёма температуры тела, но и самочувствия ребёнка [16]. При подъёме температуры тела аксиллярно выше 38,5 °C (39 °C ректально), которая сопровождается головной болью, болью в мышцах и суставах, нарушением общего самочувствия, рекомендовано использование жаропонижающих препаратов. При хорошем самочувствии ребёнка и в случае отсутствия риска развития судорог можно использовать симптоматические средства и динамическое наблюдение, воздерживаясь от антипиретиков [16, 17].

Лихорадка имеет и положительное влияние на организм человека, и отрицательное. При длительной лихорадке, особенно при нарастании интоксикации, с развитием злокачественного варианта (бледной лихорадки) негативное влияние на организм усиливается. В педиатрической практике для управления лихорадкой разрешён к использованию очень небольшой спектр лекарственных препаратов. В соответствии с доказательной медициной эффект должен быть комплексным: жаропонижающим, противовоспалительным, анальгезирующим, антитромботическим и иметь широкий терапевтический коридор с высоким уровнем безопасности. Не все анальгетики-антипиретики могут быть использованы в педиатрии [18, 19].

Сегодня в клинических рекомендациях по управлению лихорадкой как в России, так и за рубежом используются два наиболее безопасных и эффективных лекарственных препарата — ибупрофен и парацетамол. Более 120 сравнительных исследований этих двух лекарственных формул показали их близкую эффективность, но в терапии лихорадки и боли наиболее предпочтительно использовать ибупрофен [20]. Парацетамол (ацетаминофен) широко назначается педиатрами при лихорадке. Препарат входит в клинические рекомендации при лечении лихорадки любого генеза, в том числе новой коронавирусной инфекции у детей. Большинство родителей и педиатров считают, что использование парацетамола у младенцев и детей безопасно, пропагандируя широкое использование препарата в этой популяции. Однако известно, что парацетамол вызывает повреждение печени в условиях окислительного стресса или при применении в бо́льших дозах вне инструкции.

И. Н. Захарова, И. В. Бережная и соавторы приводят данные о том, что на сегодняшний день проведено примерно 50 исследований, демонстрирующих эффективность и безопасность парацетамола при лихорадках у детей. Однако эти исследования проводились с целью оценки гепатотоксичности, и медиана времени наблюдения составляла всего 48 ч. В настоящее время большой интерес представляет влияние препарата на состояние центральной нервной системы (ЦНС) [21].

Известно, что парацетамол проникает через плаценту, может оставаться в кровотоке матери и ребёнка в течение длительного времени, проникает через гематоэнцефалический барьер. В 2017 г. было проведено проспективное когортное исследование по оценке предполагаемой ассоциации между уровнем метаболитов ацетаминофена в пуповинной крови (прямое доказательство воздействия на плод) и диагностированным врачом диагнозом СДВГ или РАС. Авторами был сделан вывод о том, что повышен риск развития детского СДВГ и РАС у детей, в пуповинной крови которых выявлен ацетаминофен. Тем не менее Общество медицины матери и плода (SMFM) и Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) воздержались от рекомендаций относительно использования, сославшись на ограниченные фактические данные и методологические проблемы [22]. Однако FDA призвало беременных женщин и медицинских работников тщательно оценить преимущества и риски применения ацетаминофена во время беременности.

Авторы отмечают, что в последнее время клиницисты отдают предпочтение ибупрофену. В отличие от парацетамола, который оказывает только центральное жаропонижающее и анальгезирующее действие, ибупрофен оказывает двойное антипиретическое действие — центральное и периферическое за счёт ингибирования простагландина Е (ПГЕ) в повреждённых тканях. Ингибирование ПГЕ снижает активность воспаления в тканях и продукцию цитокинов, на которые организм реагирует лихорадкой и болевым синдромом. Также, в отличие от парацетамола, ибупрофен не образует токсических метаболитов. Он метаболизируется в печени и быстро выводится из плазмы. Менее 10 % препарата выводится в неизмененном виде с мочой [23].

Лихорадка у детей — одна из наиболее частых причин обращения за медицинской помощью. Приём неподходящего жаропонижающего препарата или неправильный расчёт его дозировки может привести к неблагоприятным последствиям. Поэтому авторы подчёркивают, что препаратами выбора для детей являются ибупрофен и парацетамол в связи с хорошо изученной безопасностью и эффективностью. Использование ибупрофена в качестве жаропонижающего препарата более распространено по сравнению с парацетамолом, поскольку ибупрофен обладает не только жаропонижающим, но и противовоспалительным и обезболивающим эффектом. Таким образом, врачам-клиницистам и родителям следует чётко следовать рекомендациям по купированию лихорадки у детей и инструкциям по применению препаратов во избежание токсических эффектов.

Источники

  1. Баранов А.А., Таточенко В.К., Бакрадзе М.Д. (ред.). Лихорадящий ребенок. Протоколы диагностики и лечения. М.: Союз педиатров России; 2017. 320 с.
    Baranov A.A., Tatochenko V.K., Bakradze M.D. (eds.). Feverish child. Protocols for diagnosis and treatment. Moscow: Union of Pediatricians of Russia; 2017. 320 p. (In Russ.)
  2. Покровский В.М., Коротько Г.Ф. Физиология человека. М.: Медицина; 1997. 448 с.
    Pokrovsky V.M., Korotko G.F. Human physiology. Moscow: Meditsina; 1997. 448 p. (In Russ.)
  3. Vane J.R. The fight against rheumatism: from willow bark to COX-1 sparing drugs. J Physiol Pharmacol. 2000;51(4-1):573–586. Available at: https://www.jpp.krakow.pl/journal/archive/12_00/pdf/573_12_00_article.pdf.
  4. Marson P., Pasero G. Il contributo italiano alla storia dei salicilati. Reumatismo. 2006;58(1):66–75. https://doi.org/10.4081/reumatismo.2006.66.
  5. Sneader W. The discovery of aspirin: a reappraisal. BMJ. 2000;321(7276):1591–1594. https://doi.org/10.1136/bmj.321.7276.1591.
  6. Андросова С.О., Николаев А.Ю. Анальгетическая нефропатия. Ревматология. 1984;(2):54–57.
    Androsova S.O., Nikolaev A.Yu. Analgesic nephropathy. Rheumatology. 1984;(2):54–57. (In Russ.)
  7. Leibowitz S. Fatal agranulocytosis following ingestion of aminopyrine. N Y State J Med. 1948;48(16):1838–1840. Available at: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/18876031/.
  8. Brunner D., Schindel L.E. Observations sur le rapport entre les dérivés de l’amidopyrine et l’agranulocytose. Sang. 1954;25(9):983–989. Available at: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/13225585/.
  9. Плоткин В. Острое отравление пирамидоном. Терапевтический архив. 1965;37(9):112–114.
    Plotkin V. Acute poisoning with pyramidon. Terapevticheskii Arkhiv. 1965;37(9):112–11. (In Russ.)
  10. Myślak Z., Musialowicz E. Toksykologia piramidonu: analiza 36 obserwowanych przypadków ostrego zatrucia. Pol Tyg Lek. 1972;27(1):16–19. Available at: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/5060025/.
  11. Prescott L.F. Paracetamol: past, present, and future. Am J Ther. 2000;7(2):143147. Available at: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/11319582/.
  12. Hart F.D., Boardman P.L. Indomethacin: a new non-steroid anti-inflammatory agent. Br Med J. 1963;2(5363):965–970. https://doi.org/10.1136/bmj.2.5363.965.
  13. Захарова И.Н., Бережная И.В., Сугян Н.Г., Творогова Т.М., Колушкин Д.С., Пупыкина В.В., Родионов И.Е. Лечение лихорадки при острых респираторных инфекциях верхних дыхательных путей у детей. Медицинский совет. 2022;(1):88–95. https://doi.org/10.21518/2079-701X-2022-16-1-88-95.  
    Zakharova I.N., Berezhnaya I.V., Sugian N.G., Tvorogova T.M., Kolushkin D.S., Pupykina V.V., Rodionov I.E. Treatment of fever in acute upper respiratory tract infections in children. Meditsinskiy Sovet. 2022;(1):88–95. (In Russ.) https://doi.org/10.21518/2079-701X-2022-16-1-88-95.
  14. Beutler A.I., Chesnut G.T., Mattingly J.C., Jamieson B. FPIN’s Clinical Inquiries. Aspirin use in children for fever or viral syndromes. Am Fam Physician. 2009;80(12):1472. Available at: https://www.aafp.org/pubs/afp/issues/2009/1215/p1472.html.
  15. Румак Б.Х. Лекарственное поражение печени. Синдром Рея. В: Берман Р.В., Воган В.К. (ред.). Педиатрия. Кн. 8: Болезни глаз, болезни кожи, токсикология, проблемы подросткового возраста (сексология, наркология, психосоциальные вопросы), лабораторные тесты. М.: Медицина; 1994. С. 238–241.
    Rumack B.H. Drug-induced damage to the liver. Reye’s syndrome. In: Berman R.V., Vaughan V.K. (eds.). Pediatrics. Book. 8: Eye diseases, skin diseases, toxicology, problems of adolescence (sexology, drug addiction, psychosocial issues), laboratory tests. Moscow: Meditsina; 1994, pp. 238–241. (In Russ.)
  16. Гатторно М. Аутовоспалительные заболевания у детей. Вопросы современной педиатрии. 2014;13(2):55–64. https://doi.org/10.15690/vsp.v13i2.973.
    Gattorno M. Autoinflammatory diseases in children. Current Pediatrics. 2014;13(2):55–64. (In Russ.) https://doi.org/10.15690/vsp.v13i2.973.
  17. Таточенко В.К., Бакрадзе М.Д. Жаропонижаю щие средства. Педиатрическая фармакология. 2011;8(5):83–86. Режим доступа: https://www.pedpharma.ru/jour/article/view/1334.
    Tatochenko V., Bakradze M. Antipyretics. Pediatric Pharmacology. 2011;8(5):83–86. (In Russ.) Available at: https://www.pedpharma.ru/jour/article/view/1334.
  18. Ушкалова Е.А., Астахова А.В. Проблемы безопасности анальгина. Фарматека. 2003;(1):74–79. Режим доступа: https://pharmateca.ru/en/archive/article/5629
    Ushkalova E.A., Astakhova A.V. Problems of analgin safety. Farmateka. 2003;(1): 74–79. (In Russ.) Available at: https://pharmateca.ru/en/archive/article/5629.
  19. Jasiecka A., Maślanka T., Jaroszewski J.J. Pharmacological characteristics of metamizole. Pol J Vet Sci. 2014;17(1):207–214. https://doi.org/10.2478/pjvs-2014-0030.
  20. Perrott D.A., Piira T., Goodenough B., Champion G.D. Efficacy and safety of acetaminophen vs ibuprofen for treating children’s pain or fever: a meta-analysis. Arch Pediatr Adolesc Med. 2004;158(6):521–526. https://doi.org/10.1001/archpedi.158.6.521.
  21. Cendejas- Hernandez J., Sarafian J.T., Lawton V.G., Palkar A., Anderson L.G., Larivière V., Parker W. Paracetamol (acetaminophen) use in infants and children was never shown to be safe for neurodevelopment: a systematic review with citation tracking. Eur J Pediatr. 2022;181(5):1835–1857. https://doi.org/10.1007/s00431-022-04407-w.
  22. Society for Maternal- Fetal Medicine (SMFM) Publications Committee. Prenatal acetaminophen use and outcomes in children. Am J Obstet Gynecol. 2017;216(3):B14–B15. https://doi.org/10.1016/j.ajog.2017.01.021. 2022;16(12):136–144
  23. Учайкин В.Ф., Харламова Ф.С., Легкова Т.П., Фельдфикс Л.И. Клиническая эффективность терапии Нурофеном при респираторных заболеваниях, сопровождаю щихся острым стенозирующим ларинготрахеитом, у детей. Эффективная фармакотерапия. 2012;(1):20–25. Режим доступа: https://umedp.ru/articles/klinicheskaya_ effektivnost_terapii_nurofenom_pri_respiratornykh_zabolevaniyakh_soprovozhdayushchikhs.html.
    Uchaikin V.F., Kharlamova F.S., Legkova T.P., Feldfiks L.I. Clinical efficacy of Nurofen therapy in respiratory diseases accompanied by acute stenosing laryngotracheitis in children. Effective Pharmacotherapy. 2012;(1):2025. (In Russ.) Available at: https://umedp.ru/articles/klinicheskaya_effektivnost_terapii_nurofenom_pri_respiratornykh_zabolevani....

Автор статьи
Наталья Полякова
Журналист
Медицинский райтер

781 просмотров

Поделиться ссылкой с друзьями ВКонтакте Одноклассники

Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.