Врач и пациент: делим ответственность

Окончательное решение: лечиться или не лечиться, а если лечиться, то как — пациент всегда принимает сам. Но не всегда он способен сделать это адекватно. Часто пациент доверяется врачу полностью и тогда, в случае плохого результата лечения, бремя ответственности доктора особенно ощутимо. Важно в каждом случае найти тот оптимальный груз, который и врач, и пациент смогут вынести с минимальным психологическим напряжением. И «распределить» этот груз должен именно ­врач.

Немного Закона

Согласно ст. 98 Федерального закона от 21.11.2011 № 323‑ФЗ (ред. от 29.12.2015) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», «...медицинские и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи». Таким образом, личную ответственность за лечение больного несет его лечащий ­врач.

Кроме того, в каждом лечебно-профилактическом учреждении должны быть внутренние документы с четко прописанными границами ответственности врачей. Это не только залог качества лечебного процесса, но и гарантия соблюдения прав медицинских ­работников.

Согласно законодательству, пациент имеет право выбора действий, в том числе право отказа от лечения. Задачи врача — это, во‑первых, сделать выбор со стороны пациента осознанным, основанным на полной информированности о своем заболевании, и, во‑вторых, облегчить пациенту муки выбора. Здесь уже вступает в действие не столько юридическая, сколько моральная составляющая ответственности врача, которой и будет посвящено дальнейшее повествование. Разумеется, действия доктора — ситуативны и во многом зависят от психологического типа пациента и сложившейся модели общения: руководства, партнерства или ­контракта.

Врач руководит пациентом

Руководство — это модель с лидерской позицией доктора во всех аспектах взаимоотношений с пациентом. В такой ситуации всю ответственность — не только юридическую, но и морально-психологическую, — принимает на себя врач. Больному достается пассивная роль. Необходимое условие эффективности данной модели — сохранение установившейся психологической дистанции между врачом и пациентом на всех этапах лечения. Сокращение дистанции чаще происходит по вине врача, когда он, то ли устав «всё брать на себя», то ли решив, что пациент «способен сам решать», то ли проникнувшись к нему симпатией и перейдя на доверительные отношения, — вдруг после жесткого императива в процессе лечения предоставляет право голоса и выбора самому пациенту. В большинстве случаев это — медвежья услуга больному, так как больной быстро привыкает к роли пассива и не приспособлен к самостоятельному принятию решений. Он боится ответственности, боится остаться «один на один» с собственной болезнью. Поэтому велик риск психологического ступора, что ведет к нарушению лечебного ­процесса.

Плюсы для врача: послушный пациент. Можно императивно указывать больному на необходимые процедуры или, наоборот, столь же однозначно налагать полезные запреты. Минимальные затраты времени на пациента, но максимально эффективное по воздействию общение с ­пациентом.

Минусы для врача: максимальная, по сравнению с другими моделями общения, моральная ответственность за здоровье, а нередко и за судьбу пациента в целом. Выбрав императивный вектор, врач обязан придерживаться его на протяжении всего лечебного процесса, независимо от своих жизненных обстоятельств: настрое­ния, самочувствия и особенно личностного отношения к ­пациенту.

Подходящий пациент: данная модель особенно распространена и эффективна в ургентных направлениях медицины, а также в случаях, когда измученный или шокированный заболеванием пациент вверяет себя доктору, хватаясь за него как за последнюю соломинку. Поэтому данная модель взаимоотношений доминирует в акушерстве и гинекологии, онкологии, кардиологии, легочной и ­кардиохирургии.

Врач и пациент — партнеры

Партнерство — более демократичная модель, предполагающая активное участие больного в процессе лечения. Основой партнерства служит эмпатия доктора — сознательное сопереживание пациенту. Доверительные отношения, когда врач предоставляет большую свободу действий пациенту, вместе с тем налагают и большую ответственность на последнего. Однако партнерство не отменяет моральной ответственности доктора, а лишь переводит ее в иное, по сравнению с руководящей моделью, русло. В первую очередь это касается максимальной степени информированности больного о собственной патологии и возможных вариантах лечения, которую постоянно должен поддерживать лечащий врач. Также недопустим внезапный переход от эмпативной-партнерской модели к императивной-руководящей. Это может привести к утрате доверия со стороны пациента и, как следствие, к снижению эффективности ­лечения.

Плюсы для врача: при уже сформировавшейся эмпатии к пациенту и соответствующем отношении со стороны оного — «партнерская» модель является самой приятной и психологически удобной для обоих участников. Взаимопонимание превращает врачебный осмотр и обсуждение назначений в непринужденную беседу. А достигнутое в ходе диалога понимание и согласие пациента на процедуры и действия — снимает с доктора немалую часть груза единоличной ­ответственности.

Минусы для врача: грань чистой эмпативности очень тонка и обязывает к тщательному соблюдению определенной психологической дистанции с пациентом. Несколько пренебрежительных или излишне жестких фраз могут разрушить взаимопонимание. К сожалению, часто врач осознает всю зыбкость «партнерства» с пациентом уже после того, как начался разлад. А для налаживания новой продуктивной модели общения придется потратить массу драгоценного времени и психологических ­усилий.

Подходящий пациент: партнерская модель эффективна и распространена при хронических патологиях с долгими ремиссиями: в онкологии, эндокринологии, гастроэнтерологии, неврологии, психотерапии. «Партнерами» по беде мы становимся, когда в роли пациентов выступают наши коллеги-врачи и медработники в целом. Порядочность требует от нас «партнерства» при негативном прогнозе у пациента: неоперабельная патология, высокая вероятность неудачного лечения. В таких случаях мы не столько перекладываем часть ответственности на пациента, сколько честно предоставляем ему сделать информированный сознательный, быть может, последний в жизни, ­выбор.

NB! Если пациент не вызывает определенной симпатии у врача — к партнерской-эмпатийной модели взаи­моотношений с ним лучше не приступать. Иначе велик риск «срыва» в руководящую модель и, как следствие, снижения эффективности взаимодействия с ­больным.

Психологический контракт с пациентом

Контрактная (договорная) модель предполагает равноправие врача и пациента в принятии решений, касающихся лечебного процесса. Лечение не только совместно оговаривается, но и контролируется обоими участниками. Это схема поведения, когда врач наиболее удален от пациента морально. Сознательно участвующий в собственном лечении пациент принимает на себя, с точки зрения врача, немалую долю и моральной ответственности за результаты. За врачом остается лишь обязательство всецелого информирования пациента обо всем, касающемся заболевания и его ­терапии.

Плюсы для врача: у доктора, аккуратно исполнившего функцию информатора, зачастую вообще не возникает проблемы «этических недоработок». Ведь он честно выполняет свой, предусмотренный контрактом объем работы по взаимодействию с пациентом. Остальное — поле деятельности самого ­больного.

Минусы для врача: обязанность быть умеренно вежливым, умеренно сочувствующим и при этом сверхкомпетентным. Данная модель подразумевает весьма придирчивого пациента. Именно на некомпетентность «врачей-контрактников» чаще всего жалуются «контрактники-пациенты» и требуют, в лучшем случае, сменить лечащего ­врача.

Подходящий пациент: контрактная модель взаимоотношений с пациентом в чистом виде возможна лишь при непродолжительном лечении: стоматология, амбулаторная хирургия, дерматовенерология. Или же в коммерческой медицине, где отношения врач-пациент изначально базируются на финансовых составляющих. Иначе контрактная модель неизменно переходит к партнерской или руководящей моделям. В первом случае нет ничего плохого — при условии, что врач умело поддерживает эмпатийные взаимоотношения. А второй вариант чреват конфликтами, когда велик риск отвержения пациентом нарушившего контрактный барьер «хама»–врача.

Врач не обязан переживать одновременно с пациентом страх, разочарование, озлобленность. Он обязан понимать суть самого переживания пациента в каждом случае. Лишь тогда доктор сможет выработать наиболее адекватную линию поведения с ним. И соблюсти хрупкий баланс между моральной безответственностью отстраненного исполнения профессиональных обязанностей, с одной стороны, и излишней чувствительностью к бедам пациента, чреватой нервным срывом и утратой продуктивности — с другой. Так что индивидуальный психологический подход к больному нам в помощь. Критерий его успешности — благодарность пациента и его родственников, которая возможна даже при неудачных исходах: «Доктор, спасибо, вы сделали то, что ­могли».