18+

Дуня Смирнова

Авдотья Смирнова о слабых мужчинах, сильных женщинах и лучшей предсмертной фразе на свете

 

Текст: Юлия Фабрицкая

Фото: Евгений Новиков

Обладательница редкого имени Авдотья на примере собственной жизни доказала, что умная и сильная женщина может быть счастливой. Главное – не стоять на месте и жить так, чтобы самой было интересно. Не так давно она удивила всех, став кинорежиссером, женой Анатолия Чубайса и одной из основательниц фонда помощи детям-аутистам. О жизни, которая продолжается несмотря ни на что, мы поговорили с Дуней Смирновой.

 

Досье КС

Авдотья (Дуня) Смирнова (родилась 29 июня 1969 г. в Москве) — сценарист, телеведущая, кинорежиссер, автор многочисленных статей и эссе. Дочь актрисы Натальи Владимировны Рудной и режиссера и актера Андрея Смирнова, внучка советского писателя Сергея Смирнова.

С 2002 года – ведущая телепередачи «Школа злословия», автор сценариев к фильмам «Прогулка» Алексея Учителя и «Глянец» Андрея Кончаловского. В 2011 году в качестве режиссера сняла мелодраму «Два дня» с Федором Бондарчуком и Ксенией Раппопорт, а через год – трагикомедию «Кококо» с Анной Михалковой. В 2012 году стала обладательницей награды «Женщина года» на премии журнала GQ. 

КС: Некоторые творческие люди склонны делить свою жизнь на несколько периодов. У Вас это были журналистика, критика, телевидение, написание сценариев, сегодня режиссура… Есть ли у Вас ощущение «новой жизни»?

Авдотья Смирнова: Я всегда занималась несколькими делами сразу – одного было недостаточно. И хотя кино – мое самое любимое занятие, сейчас вы застали меня за организацией благотворительного фонда помощи аутистам в России. Этот проект отнимает много времени и сил, при этом он мне необычайно интересен. Назвать это другой жизнью какой-то другой Авдотьи Смирновой я бы никогда не решилась. Я очень благодарна судьбе, что моя жизнь складывается необыкновенно интересно.

 

КС: Почему Вам захотелось стать еще и режиссером? Какой была Ваша мотивация – деньги, слава?

Авдотья Смирнова: Для режиссуры деньги – это недостаточная мотивация, это не работает. Что касается славы, то у меня очень незапоминающаяся внешность, так что на улице меня, в общем, не узнают.

 

КС: Тогда, может быть, дело во вдохновении?

Авдотья Смирнова: Ой, вдохновение – это у Пушкина, а у нас – тяжелый труд!

Была одна английская дама, виконтесса или графиня, которая прожила очень бурную жизнь. Так вот ей принадлежит фраза, которую я считаю лучшей на свете. Умирая она сказала: «Большое спасибо, было очень интересно!» Я живу с этим же ощущением, и, надеюсь, перед смертью у меня хватит сил и рассудка произнести эту фразу.

 

КС: Бывают ли у Вас моменты, когда просто необходимо себе сказать «Жизнь продолжается!»?

Авдотья Смирнова: Каждый режиссер переживает одно и то же. Когда ты начинаешь делать картину, на тебя сваливается огромное количество решений, которые ты должен принять. Дело в том, что кино устроено иерархично – там никакой демократии нет. Режиссер на площадке – действительно царь и бог. Он за всё отвечает. Ему достается вся слава, но за это он платит тем, что принимает на себя всю ответственность, в том числе и за провал.

И в этом достаточно интенсивном режиме ты живешь несколько месяцев. Потом премьера, к которой режиссер обычно уже находится в невменяемом состоянии. Фильм свой он уже видеть не может, потому что на монтажном столе он видел каждый кадр столько раз, что знает каждое слово, движение и интонацию наизусть. И в тот момент, когда зрители выходят из зала после премьеры, нормальный режиссер уже, как правило, хорошенько накатил коньяку, и, в общем-то, ему даже уже не страшно, потому что он устал бояться, что люди уйдут, а картину освистают.

Дальше происходит премьерная пьянка, режиссер попадает домой или не домой, просыпается наутро, и вот с этого момента ему каждый день нужно говорить себе, что жизнь продолжается, потому что телефон его молчит и никто не требует от него никаких решений.

Люди, с которыми ты бок о бок провел несколько месяцев и которые казались тебе членами твоей семьи, куда-то растворились, а ты уже раздал все интервью и, в общем-то, никому не нужен. Тут тебе хочется удавиться, отравиться, ты даешь себе обещание никогда больше этим не заниматься и живешь дальше в тоске и ужасе, пока наконец не успокаиваешься, и в голову тебе не приходит какая-то новая идея. Вот только тогда ты действительно понимаешь, что жизнь-таки продолжается.

 

КС: Сложно ли быть женщиной-режиссером в отечественном кинематографе?

Авдотья Смирнова: Женщине в этой стране в любом деле приходится преодолевать в разы больше трудностей, поэтому, кто бы что ни говорил, они сильнее. Вообще, чем старше я становлюсь, тем сочувственнее отношусь к мужчинам. Они мне очень нравятся, но за свою уже не короткую и вполне себе бурную жизнь я встретила, наверное... да, всего двух мужчин, которых, безусловно, уважаю. За сочетание ума, силы, чувства долга, решительности, последовательности — всего того, что мы ценим в людях. А женщин — таких, на которых я смотрю, открыв рот, понимая, что мне никогда такой не стать, — гораздо больше.

 

КС: Сейчас многие публичные люди занимаются благотворительностью. В самых разных направлениях. Почему Вы решили помогать именно детям-аутистам?

Авдотья Смирнова: Этот выбор всегда неосознанный. Ты никогда не знаешь, что именно на тебя выскочит и из-за какого угла. Ты просто сталкиваешься с человеческим страданием, упираешься в него глазами и душой и понимаешь, что уже не можешь пройти мимо. У меня это случилось так: моя близкая подруга Люба Аркус стала снимать документальный фильм про мальчика-аутиста Антона Харитонова. Потом, спустя какое-то время, я познакомилась с Катей Мень, блестящим журналистом и мамой ребенка-аутиста. И всё это как-то закрутилось вокруг меня, и стало понятно: нужно делать фонд. Потому что в России ситуация с аутизмом запредельно катастрофическая. Достаточно сказать, что еще два года назад этот диагноз у нас в стране и вовсе не существовал, и детям с аутизмом ставили детскую шизофрению. Взрослый аутизм у нас так и не признали, а значит, в 18 лет им опять ставят диагноз шизофрения, запирают в интернаты, обкалывают нейролептиками и превращают в недееспособные овощи. На мой взгляд, это просто душераздирающая история.

 

КС: Как можно помочь людям с аутизмом?

Авдотья Смирнова: В 80% случаев при правильной терапии они способны полностью социализироваться и вести полноценную самостоятельную жизнь. Мало того, блестяще работать! Достаточно сказать, что у Билла Гейтса – синдром Аспергера, то есть атипичный аутизм, так же как у Вуди Аллена и многократного чемпиона по плаванию Майкла Фелпса.

Меня утешает лишь одно: весь цивилизованный мир прошел через это. 40 лет назад в Америке было то же самое. И там все начиналось точно так же – с движения родителей и общественных деятелей. Мы начали с азов – перевода литературы и подготовки специалистов, и надеемся, что через какое-то время люди с этим диагнозом и их близкие тоже смогут сказать себе: «Жизнь продолжается!»

2588 просмотров

Поделиться ссылкой с друзьями ВКонтакте Одноклассники

Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.