Людмила Пастушенко

Текст: Любава Новикова

Фото: Сергей Кристев

На столе главного бухгалтера компании «Катрен» Людмилы Пастушенко лежит каталог семян и рассады, открытый на странице с изображениями роз: «Пожалуй, уже особо нечего выбирать», — говорит Людмила Геннадьевна, и в ее голосе слышится гордость цветовода, собравшего достойную коллекцию. Розы, произрастающие на семейном участке, — это радость и гордость хозяйки дачи: на небольшой территории в пять соток их разместилось сразу несколько сортов, а рядом с ними цветут фиолетовые маки, желтые пионы, примулы всех цветов радуги и многое-многое другое. Мы поговорили с Людмилой Геннадьевной о том, как вести дачные работы с радостью и бережно относиться ко всему живому на дачном участке.

КС: Людмила Геннадьевна, когда Вы впервые поняли, что Вам нравятся розы? Людмила: В 1966 году мои родители по комсомольской путевке уехали в Ташкент, и, поскольку мы прожили там несколько лет, у нас был свой дом, а при доме — сад. В Ташкенте в саду растут только розы — это у них такой же обычный цветок, как у нас одуванчик: произрастают они сами по себе, и никто их особо не культивирует. Именно тогда я полюбила розы, и вообще цветы.

КС: В школе, наверное, ботаникой увлекались, гербарии собирали? Людмила: Вот как раз нет: биологию и ботанику я не очень любила — мне всегда больше нравилась математика. Но в 9 классе у нас был преподаватель по биологии, Эдуард Петрович Можейко, заслуженный учитель СССР, который очень любил свой предмет. Настолько, что, когда его послали на какие-то сборы учителей в Болгарию, и предполагалось, что он, как все нормальные люди, привезет оттуда одежду, посуду или что-то подобное, он привез — угадайте, что? — чемодан черенков роз. При нашей школе, как и при многих в то время, была теплица, которой никто особо не занимался. Но наш учитель как-то умудрялся ее поддерживать, и мы укоренили там эти розы, а потом участвовали с ними во всевозможных выставках — цветы действительно были очень красивые. А теперь я выращиваю розы сама.

Досье КС:

Людмила Геннадьевна Пастушенко Город: Новосибирск. Должность: главный бухгалтер ЗАО НПК «Катрен». Увлечения: музыка, театр, чтение, цветоводство, кулинария, танцы.

КС: Как Вы поняли, что Вам нужна своя дача? Людмила: Когда я купила дачу, мне было 28 лет, а моей дочери Свете — восемь. Помню, мы посадили редиску, пришло время ее вырывать, и вдруг дочь меня спрашивает: «Мама, а что, редиска не пучками растет?» Я сначала даже не поняла, что она имеет в виду. А потом порадовалась, что вывезла городского ребенка на дачу — а то бы она так и думала, что редиска растет так, как ее обычно продают. Это меня поразило до глубины души, поскольку я долгое время жила в Болотном, в своем доме, и знала, как что растет: моя бабушка считала необходимым приучать детей к труду с раннего детства. Возможно, кому-то это показалось бы жестоким, но я считала, что все это для моей же пользы — раз сказали, значит, надо сделать. Моя бабушка была немкой, и у нас был традиционный немецкий палисадник со всем, что только могло вырасти в сибирских условиях. И когда у меня появилась своя дача, то, естественно, все силы я посвящала — и посвящаю — только выращиванию цветов: сейчас они занимают три сотки из пяти. Овощи я не особо выращиваю — не хватает времени и места. Только те, которые можно тут же, на даче, сорвать и приготовить: пару рядков картошки, огурцы, горох и прочее по мелочи.

КС: Дочь унаследовала Вашу любовь к цветам? Людмила: Нет, ей не дано заниматься огородом: я пробовала попросить ее что-то посеять, но, если она сеет, у нее ничего не всходит — тяжелая рука. У нее и цветы в доме не растут. Так что я смирилась: если дано — то дано, а не дано — зачем насиловать природу человека?

КС: Какие цветы Вам больше нравятся? Людмила: Я в принципе люблю цветы, у меня и на работе их много. Вот, например, на подоконнике фиалка с зелеными цветами: я была в НИИТО, увидела и попросила листик, мне разрешили сорвать. Коллегам она, кстати, не понравилась: сказали, некрасивая. А мне как раз и нужна необычная: зачем мне розовые или синие фиалки, если они есть у каждого? Мне хочется, чтобы было не такое, как у всех. Зеленую фиалку я увидела первый раз в жизни — и сразу решила, что она у меня будет расти. На моей даче цветы тоже необычные: например, там растет желтый пион.

КС: Никогда такого не видела. Людмила: Понимаю, я и сама заказала его по каталогу.

КС: И как Вы не побоялись? Дело-то рискованное — растения по почте выписывать. Людмила: Я долго листала журнал, всё думала, заказывать или нет. А потом решила, что риск — дело благородное. В общем-то, я выписывала много разных цветов, но прижилось только процентов тридцать. Но с желтым пионом мне повезло: из маленького отросточка, присланного мне по почте, он превратился в огромный куст с желтыми цветами — громадными, душистыми. Красота неописуемая. Потом у меня было пристрастие выращивать маки — алый мак, опять же, у всех есть, а мне алого было мало, поэтому я заказала в том же каталоге сиреневый. К моему удивлению, он прижился, что было маловероятно, ведь мак довольно редко приживается при пересадке, а уж тем более присланный.

КС: Наверное, Вы его сильно любили, вот он и вырос. Людмила: Я люблю все цветы, и, наверное, поэтому они у меня так быстро растут. Каждый раз высаживаю и боюсь, что не все взойдет, и каждый раз получается больше, чем я могу посадить на даче. А выбрасывать у меня рука не поднимается: многие цветы и так живут всего год, и, мне кажется, лишать их жизни — грех. Поэтому всю лишнюю рассаду я раздаю соседям: у нас почвы болотистые, многих подтапливает, и поэтому недостатка в желающих взять рассаду не бывает.

КС: Много ли у вас лекарственных и дикорастущих растений? Людмила: Когда мы купили эту дачу, на ней росли огоньки. Они до сих пор растут, причем в таких количествах, что хоть иди и обратно в лес высаживай — даром, что редкое краснокнижное растение. Есть лесная медуница, лесные фиалки, мята — ее у нас четыре вида, и синенькая, и зелененькая, и дикая лесная. Еще растет мелисса — и разрастается так, что я, опять же, регулярно ее выкапываю и ношу бабушке с дедушкой с одного из соседних участков.

КС: С соседями, надо полагать, у Вас отношения хорошие? Людмила: С соседями у нас отношения разные. От одних соседей мы сделали забор два метра, а от соседей с другой стороны нас отделяет чисто символическая сетка-рабица высотой сантиметров шестьдесят, которую даже мои коты при желании могут перемахнуть. В целом я нормально общаюсь с соседями — особенно с доброжелательными, — и соседи к нам хорошо относятся: им нравится, что у нас красиво. Некоторые так и говорят: выходим по вечерам на веранду вашими цветами полюбоваться.

КС: Подходы к ведению дачного хозяйства у Вас и у соседей различаются? Людмила: Да, довольно сильно. Например, я не люблю, когда вся земля застроена теплицами. А где красота? Надо же, чтобы от дачи была не только польза, но и чтобы выглядела она красиво: у меня на первом месте — красота, а на втором — польза. Еще очень важно, чтобы была возможность легко все поменять, как мне захочется, «собрать» участок, как конструктор. Недавно мы решили купить новую дачу и продать старую, потому что нам уже мало пяти соток: на новом участке у нас будет и цветник, и деревья плодоносящие. Сегодня как раз с дизайнером обсуждали, как это будет выглядеть, она говорит: «Давайте посадим многолетники, а вокруг засыплем галькой, чтобы сорняки не росли». Я отвечаю: «Зачем? Мне надо, чтобы было движение, чтобы я могла каждый год пересаживать растения». Не хочу пожизненно любоваться на одну и ту же красоту — ну, год-два, а потом все равно захочется что-то изменить.

КС: То есть Вы противник таких монолитных структур, как, например, альпийская горка? Людмила: Альпийская гора, рокарий — это исключено. Никаких камней мне не надо: у меня зеленая трава, деревья и цветы. Вот у меня сосед — тот, что за низким забором — большой любитель альпийских горок: они у него через каждые два метра.

КС: Не жалко оставлять цветник на старой даче? Людмила: Так я же его не оставляю, а перевожу!

КС: Какие еще есть планы, связанные с новой дачей? Людмила: На новой даче мы строим новый дом. С противоположной стороны от входа у нас будет зона отдыха — терраса, баня. Там же хотим сделать пруд.

КС: Все-таки решитесь на монолитную структуру? Людмила: Нет, монолитную мне, опять же, не хочется — не хочу, чтобы пруд был бетонным или пластиковым. Есть еще одна технология — вырыть яму, закрыть ее по дну пленкой и тогда уже заполнить водой. Есть, конечно, вероятность, что пленка прохудится, но это лучше, чем монолитная конструкция.

КС: Не страшно, что вода «зацветет»? Людмила: От этого есть средство — водный гиацинт, он очень хорошо чистит воду. На старой даче у нас был естественный пруд, и каждый год мы покупали для него водный гиацинт (если успевали — его обычно быстро раскупают) и опускали в пруд на веревочке. Водный гиацинт — многолетнее растение, то есть, чисто теоретически, его можно на зиму убирать и весной опять высаживать. Но нам негде его хранить, и приходится каждый год покупать новый.

КС: Расскажите, пожалуйста, о своих котах и об их дачной жизни. Людмила: Коты у нас совершенно разные. Если Барсик — очень своенравный кот (не любит сидеть на руках и чтобы его гладили), то с Ланселотом нам повезло больше: это не кот, а сплошная радость — он от природы очень добрый. Когда мы с мужем переезжаем летом жить на дачу, то забираем обоих котов с собой. Первую неделю они адаптируются, даже из дома не выходят: Барсик привыкает быстрее — он постарше, и у него, наверное, уже в памяти отложилось, что его каждый год куда-то вывозят, а Ланселот помладше, и ему пока тяжело быстро привыкнуть. Коты на даче ловят мышей и переживают разные другие приключения. В прошлом году у нас произошло ЧП: к нашим котам (они у нас оба кастрированные) долгое время ходила кошка — всё на что-то надеялась. Кошка оказалась злостная — поняв, что на любовном фронте ей ничего не светит, она напала на наших котов. Ланселот быстрее сообразил, что происходит, и убежал в дом, а Барсик замешкался — и она прокусила ему хвост. А мы не сразу обнаружили, и хвост загнил, а потом началось: ветклиника, перевязки три раза в день и прочие «радости». Поэтому не знаю, как он после этой истории перенесет дачу в этом году — вывезем, а там видно будет.

КС: Коты работать не мешают? Людмила: Нет, они у нас спокойные. Барсик живет на даче своей жизнью: вышел из дома, куда-то сходил, вернулся. А Ланселот все время около меня крутится: если я что-то пересаживаю, он тоже должен активно в этом поучаствовать.

КС: Встречаются ли вам на даче какие-то другие животные? Людмила: Да, на старой даче у нас живут лягушки, мы их любим и не обижаем. В общем-то, мы никого не обижаем — из тех, кто явно не вредит растениям, в том числе и пауков: позволяем им плести сети там, где они нам не мешают. Пару раз встречали около участка ласок. Кроме того, в протоке регулярно появляется утка с утятами. На новой даче живут ящерицы и, кажется, кроты — мы видели странные норки на лужайке, так что заранее готовимся убеждать их держаться подальше от участка.

КС: У многих на даче водится и керамическая «фауна» — гномики, олени и прочие. А у вас они есть? Людмила: У нас по большей части стоят грибочки, но есть и забавная лягушка, лежащая на боку. Еще есть две гусеницы, которых мне подарили на работе: гусеница-мужчина и гусеница-женщина, он смотрит куда-то в сторону, а его подруга — на него, с любовью. У гусеницы-мужчины в лапках вишенки. И я говорю мужу — наверное, вместо вишенок пристрою банку пива, и будет вполне реалистичная скульптура. Один из любимых — толстый полосатый кот-рыболов. Он мне очень нравится: когда рабочие одного разбили, мы поехали и купили такого же, потому что «без кота и жизнь не та».

КС: По поводу дачных работ — есть ли любимые и нелюбимые? Людмила: У меня нет ни одной дачной работы, которую я бы не любила. Причем, есть дачники, которые всё делают по науке, а я всё делаю колхозно-крестьянски — как мне кажется правильным, так и выращиваю. Но даже при этом уход за растениями требует достаточно интенсивного труда, и масштаб работ сложно представить, если ты этим не занимаешься.

КС: В «отношениях» растений на даче много таинственного: замечали ли Вы, что одни растения растут лучше в присутствии других? Людмила: Замечала, и неоднократно. Одно время был период, когда наши соседи не занимались дачей, у них все поросло травой, а я услышала по радио, что если вдоль забора посадить валериану, то от соседей не будут лезть сорняки. Я в порядке эксперимента посадила — и действительно, сорняки к нам не лезли. Теперь у соседей все облагорожено, но валериану все равно жалко выбрасывать — так и растет. Потом был еще такой случай: у меня есть небольшой участок, на котором растет пять рядков картошки, и вокруг нее, по периметру, я обычно сею ноготки, чтобы было видно их и не было видно картошку. И тут я прочитала, что ноготки спасают картошку от колорадского жука. Оказалось, это правда: у соседей есть колорадский жук, а у нас никогда его не было. Так что рецепт проверен.

КС: Что Вы делаете, если наступает катастрофа дачного масштаба: растение не приживается, семена не всходят, всё побило градом и так далее? Людмила: Нормально воспринимаю: не прижилось, так не прижилось, значит, не судьба. Я давно для себя решила, что не надо переживать о том, что уже случилось — смысла нет: это событие произошло, его не изменить. Оттого, что я расстроюсь, ничего не изменится, значит, надо взять себя в руки и что-то с этим делать — исправлять или просто жить с этим дальше.

КС: Есть ли у Вас удивительная история о даче? Людмила: Не знаю, насколько удивительная, но добрая есть. У меня пристрастие не только к розам, но и к примулам — я их очень люблю, у меня много различных сортов — и маленькие, и высокие. А у нас с мужем бывают «благотворительные акции»: приходим на базар, и, если там стоит старенькая бабушка и продает овощи или рассаду, мы всегда у нее что-то покупаем — неважно, надо нам это или нет. Однажды купили у бабушки рассаду примулы — несколько чахлых кустиков: она попросила двадцать рублей — дали пятьдесят, выслушали много добрых слов в свой адрес, а затем привезли рассаду на дачу и посадили. В прошлом году эта примула превзошла все наши ожидания: выросла и зацвела огромным кустом, образовав в цветнике большое ярко-фиолетовое пятно необыкновенной красоты. И я говорю — вот, Миша, как наша с тобой благотворительность нас порадовала. Ну, и бабушку добрым словом, конечно, вспомнили.