Ольга и Андрей Трубниковы

 

 

Ольга: Мне трудно сказать, кто именно был первым, думаю, мы присматривались друг к другу постепенно. Я пришла работать в компанию, а Андрей там уже работал. Первое время я пыталась освоиться на новом месте, найти общий язык с коллективом, вникнуть в свои обязанности. Но внимание на Андрея обратила сразу, просто не было времени даже подумать о ­романе.

 

 

КС: Так кто же начал проявлять знаки ­внимания?

 

Ольга: Андрей предложил подвезти меня до дома, когда на улице был дождь, но я отказалась. Не могу сказать, что Андрей мне тогда уже нравился, но в тот момент мы уже приглядывались друг к другу. Потом он предлагал подвезти меня еще несколько раз, я долго отказывалась, но Андрей был настойчивым, и, в итоге, я ­согласилась.

 

Андрей: Да, я предложил подвезти Олю до дома… и узнал, что нужно было давно это сделать. Оля так отреагировала, что я понял — она уже давно ждала, чтобы я что‑то предложил, восприняла это как должное: почему ты не спросил раньше? Но все‑таки отказалась. В итоге, раз на третий я ее уговорил. Потом начались регулярные совместные поездки, мы стали заезжать перекусить после работы, общались на свободные темы, не о личной ­жизни.

 

 

КС: Какой была ваша первая встреча вне работы? Кто был инициатором?

 

Андрей: Если не считать совместных поездок по домам, то первой Оля пригласила меня в театр. Перед этим я много рассказывал ей, что давно собираюсь сходить, но нет времени и подходящей компании — это, видимо, подействовало. Она, кстати, очень хорошо умеет запоминать то, что мне нравится, и часто меня приятно ­удивляет.

 

 

КС: Андрей, а как еще Ольга Вас удивляла? И удивляете ли Вы ­ее?

 

Андрей: Олина чуткость проявляется во всем: от подарков до походов на развлекательные мероприятия и необычных свиданий. Я могу упомянуть, что хочу что‑то купить, а Ольга потом неожиданно мне это дарит. Например, на Новый год Оля подарила мне вертолетик, который я давно хотел. Ее внимание распространяется на все мелочи. Мы часто ходим в какие‑то места, о которых я когда‑то обмолвился, — в театр или кино — именно благодаря Оле. Я тоже стараюсь придумывать что‑нибудь нетривиальное. Один раз Оля проспорила мне кофе, и я сказал, что мы будем пить этот кофе в другом городе. Оля забыла, что другой город начинается буквально за мостом, в двух километрах от Саратова — довольно большой город-спутник Энгельс. В итоге, Оля поняла, куда мы едем, только когда мы подъехали к мосту. Когда мы только начинали встречаться, как‑то вечером я позвонил Оле и предложил уехать подальше от Саратова, и мы отправились кататься на лыжах за 250 км от города. Вообще, первое время все было связано с попыткой сбежать куда‑нибудь подальше, чтобы никого не видеть и уделить как можно больше времени друг другу. Предложение Оле я тоже сделал необычно. В сентябре мы поехали в Турцию на несколько дней. После долгой дороги Оля рано уснула, это был вечер перед ее днем рождения. В полночь я надел кольцо на ее палец и, когда Оля проснулась, сделал ей ­предложение.

 

 

КС: Останавливал ли вас тот факт, что вы работаете в одной ­компании?

 

Ольга: Мы не обращали внимания на то, что работаем вместе. Мы шли к нашим отношениям очень тяжело. Мне кажется, когда совместно преодолеваешь препятствия, начинаешь больше ценить человека. А тот факт, что мы работаем вместе, только помогает развивать наши ­отношения.

 

 

КС: А не устаете от общения 24 часа в ­сутки?

 

Андрей: Мы сидим друг от друга на расстоянии 3–4 метров, правда, через стенку. За день видим друг друга всего пару раз, а когда кто‑то из нас в разъездах по делам, любимого человека сразу не хватает. Я очень рад, что мы рядом целый день, думаю, если что‑то изменится, будет очень не хватать друг ­друга.

 

Ольга: Если честно, это здорово! Я, наоборот, не представляю, как это — работать отдельно. Мы на работе не так часто пересекаемся, и к концу вечера умудряемся соскучиться друг по другу. Наверное, самое главное — уметь разделять работу и личное время. На работе всегда «включать голову», а после работы как раз наоборот — полностью посвящать время себе и любимому. Мы не устаем друг от друга, стараемся вести разнообразную жизнь, постоянно ходим в театр, кино, устраиваем свидания, у нас есть свои традиции, которые помогают нам разнообразить время. Например, каждые выходные кто‑то из нас придумывает, куда мы пойдем. Я придумываю программу прогулок или приятные сюрпризы, чтобы начать утро с положительных эмоций. В один день я устраиваю Андрею свидание, потом он мне придумывает сюрприз. Есть и домашние традиции: кофе в постель и другие романтические ­мелочи.

 

 

КС: Не превращается ли семейная жизнь в обсуждение служебных дел?

 

Андрей: Разве вы никогда не делитесь со своими близкими тем, что происходит на работе? Мы можем обсудить рабочие моменты по дороге домой. Работы дома мы не касаемся ни в выходные, ни по вечерам. Конечно, случается, что надо дополнительно посидеть за ноутбуком дома, но такое возникает у каждого ­человека.

 

Ольга: Бывает, Андрей начинает говорить про свои дела. Я честно слушаю, но сразу напоминаю, что мы дома, и работой будем заниматься на работе. Хотя и сама иногда замечаю, как начинаю дома обсуждать рабочие вопросы, что‑то рассказываю и ухожу в свои рабочие мысли. Но стараюсь вовремя поймать себя на этом и остановиться. А еще Андрей ругает меня, когда я дома хватаюсь за ноутбук, чтобы проверить какие‑то рабочие моменты, такое бывает даже на ­отдыхе.

 

 

КС: Еще недавно создавать семью было не очень «модно»: молодые люди предпочитали просто встречаться или жить вместе. Иногда так продолжалось несколько лет и веской причиной заключить брак становилось только планирование детей. Как вы думаете, в чем причина такой ­тенденции?

 

Ольга: Судя по своему опыту и опыту своих друзей, не могу сказать, что это тенденция. Многие из моих знакомых долгое время живут вместе и планируют создать семью, но не потому, что хотят завести детей, а потому, что хотят зарегистрировать свои отношения. У меня есть только одна знакомая пара, которая долго живет вместе, но никак не распишется. Единственное, что их останавливает, — недостаток финансов, чтобы сыграть шикарную свадьбу, как они хотят. А те люди, которые живут долго и не расписываются, наверное, просто не хотят создавать семью с тем человеком, с которым живут. Если же поводом для заключения брака становится ребенок, то такой союз долго не продержится, а если и продержится, то не будет основан на любви и взаимопонимании. В этом случае держать людей вместе будет традиция: все‑таки принято, что если появился ребенок, то родители должны жить ­вместе.

 

Андрей: Я согласен с Олей. Планирование детей никак не влияет на принятие решения жениться. Я знаю много примеров, когда пара решается заводить детей после нескольких лет в браке, или когда молодые сразу же обзаводились детьми. Они женились не потому, что хотели завести детей, а потому, что хотели быть вместе. В то же время я знаю примеры, когда люди имеют детей, но так и не расписались. Мне кажется, это зависит от взглядов самих ­людей.

 

 

КС: Старшее поколение считает, что жить вместе «неприлично», а молодое поколение — что «нужно всё проверить, прежде чем решиться на такой ответственный шаг». Какое утверждение вам ­ближе?

 

Андрей: Раньше я был согласен со вторым утверждением, а теперь — нет. Можно пробыть с человеком пять лет и в итоге настолько разочароваться, что резко поменять все в своей жизни. Ни к чему хорошему это не приводит. Если есть какие‑то чувства и возраст позволяет создавать семью, то нужно это делать и не бояться. После свадьбы отношения остаются теми же, но возрастает ответственность и исполнительность. Лишний раз подумаешь, прежде чем совершить какую‑то ­глупость.

 

 

КС: Считается, что представления о семье и браке складываются у ребенка еще в родительской семье. Как вы думаете, наложило ли ваше воспитание отпечаток на отношения со второй ­половинкой?

 

Андрей: Я думаю, что, конечно же, воспитание накладывает свой отпечаток. Когда растешь в полной семье и имеешь хорошие взаимоотношения с родителями, то учишься этому у них и переносишь потом на свою семью. Если в семье было безразличие, ребенок рос без присмотра, то он может вырасти с отрицательным отношением к ­семье.

 

Ольга: Для меня всегда примером были мои родители. Они в браке уже около 30 лет. Мой отец — военный, и мои родители постоянно переезжали из города в город, жили в удаленных уголках нашей страны. Моя мама всегда была рядом с отцом, всегда его поддерживала, также и мой папа всегда помогал маме. Никогда не возникало вопроса о том, что он куда‑то едет, а она нет. Она ездила с папой и когда была беременна, и когда уже родилась я, и когда мне было два месяца. Взаимоотношения родителей для меня всегда были и остаются ­примером.

 

 

КС: Вы придерживались традиций? Просили ли руки Оли у ее родителей, играли ли свадьбу по всем ­правилам?

 

Андрей: Мы не стремились соблюсти какие‑то правила, тем более что в каждом городе и поселке традиции свои. У нас не было выкупа невесты, но была встреча с караваем, напутствия от родителей. Не могу сказать, что официально просил руки дочери у родителей. У нас с Олей были серьезные отношения, и тот факт, что я сделал ей предложение, не стал для родителей неожиданностью. Когда Оля согласилась стать моей женой, мы пришли к нашим родителям и все рассказали. Изначально мы вообще не хотели играть свадьбу. Но родители нас уговорили, за что мы им очень благодарны. Мне кажется, в таких вопросах надо слушать старших и поступать традиционно. Получился настоящий ­праздник!

 

 

КС: Я знаю, что ваш медовый месяц прошел в Доминиканской республике. Узнали ли вы какие‑то местные свадебные ­традиции?

 

Ольга: Нам рассказали легенду о дочери богача, которая влюбилась в рыбака. Их чувствам пытались противостоять родители, но в итоге они соединились и были счастливы. В Доминикане есть традиция: нужно взять два замка, закрыть их вместе, а ключи выкинуть в океан. Замки кидают в большую бутылку, сверху каждый влюбленный насыпает горсть песка, и все это закупоривается ­пробкой.

 

Андрей: У нас была символическая свадебная церемония. Нас привезли на дикий пляж, на берегу океана была подготовлена арка, задекорированная цветами. Мы прочитали друг другу клятвы и танцевали под потрясающую музыку на песке, украшенном ракушками и цветами. Все было очень романтично и ­красиво.

 

 

КС: Как вы думаете, почему раньше семьи сохранялись всю жизнь, а теперь брак, который продлился больше десяти лет, вызывает восхищение и считается редкостью? Какой секрет был у наших бабушек-­дедушек?

 

Ольга: Я читала интервью одной пары, которая прожила в браке почти 80 лет. У них спросили, как им удалось прожить такую долгую и счастливую жизнь. Они ответили, что в их времена сломанные вещи чинили, а не выкидывали. С мыслями о том, что вы можете развестись, нет смысла создавать семью. Семья — это то, что ты стараешься построить на всю жизнь, то, во что ты вкладываешь ­душу.

 

Андрей: Я знаю примеры, когда люди женились и сразу разводились. И когда они женились в очередной раз, сразу было видно, чем этот брак закончится. Во всех семьях бывают ссоры, но, когда ты смотришь на людей, понимаешь, что они хотят быть вместе, хотят сохранить брак и прикладывают к этому усилия. Если относиться к семье безответственно, ничего не получится. Сейчас, к сожалению, стало модно быть легкомысленным, отсюда и возникают ­проблемы.

 

КС: Как вы считаете, любовь со временем ­меняется?

 

Андрей: Любовь разная каждый день: сегодня она может быть нежной, завтра — ­ревнивой.

 

Ольга: Мне кажется, что настоящая любовь, как хорошее вино, со временем становится только лучше: набирает положительные эмоции и радостные воспоминания. И крепнет с каждым ­годом.

 

 

КС: Неугомонные британские ученые опубликовали исследование, в котором доказали, что для успешных отношений очень важно, чтобы у пары были схожие кулинарные пристрастия, манера одеваться и одинаковая потребность в уединении — тогда с 83 %-ной вероятностью союз будет удачным. Вы согласны с таким утверждением? Каковы условия счастливого союза на ваш ­взгляд?

 

Ольга: В отношениях главное — быть собой и говорить партнеру, что тебе нравится и что — не нравится. Например, мы с Андреем любим разные блюда, поэтому я готовлю то, что нам обоим по вкусу. Отличия, наоборот, иногда помогают стать еще ­ближе.

 

Андрей: В еде и одежде всегда можно найти компромисс. В браке люди учатся находить что‑то среднее, чтобы устраивало обоих. Подбирать партнера по рациону и манере одеваться неправильно. Мне кажется, такой вывод ученые сделали потому, что счастливые пары настолько привыкли к золотой середине, что уже забыли, что когда‑то любили другие блюда, одевались немного по‑другому. Они настолько стали понимать друг друга и настолько хотели быть достойны друг друга, что стали такими похожими. Все‑таки семья — это родные ­люди.

 

 

КС: Кстати, о компромиссах. Есть забавный анекдот: муж хочет на лыжный курорт в Альпы, а жена на теп-лое море в Египет. Компромисс — все едут в Египет, но мужу разрешается взять с собой лыжи. А что такое компромисс в вашей ­семье?

 

Андрей: Я бы не хотел, чтобы со мной так поступали. Оля знает, что я никогда не соглашусь на решение, которое мне не нравится, также — и с ее стороны, поэтому я стараюсь всегда советоваться с Олей. Мы находим средний вариант, который устраивает ­обоих.

 

 

КС: Считается, что настоящая любовь должна пройти все преграды. Как вы думаете, нужно ли что‑то пережить, чтобы стать ­счастливым?

 

Андрей: Повезло тем, кто ничего не переживал, им можно позавидовать, но таких пар, наверное, в жизни почти не встретишь. У всех пар есть проблемы, но их преодоление укрепляет отношения. У нас был долгий путь, чтобы быть ­вместе.

 

 

КС: Бывает ли любовь с первого ­взгляда?

 

Ольга: В нашем случае — да. Это и была любовь с первого ­взгляда.

 

 

КС: А чем любовь отличается от ­влюбленности?

 

Андрей: Зря люди делят эти понятия. Есть люди влюбчивые, которые при первом взгляде на человека готовы отдать ему всего себя, но это проходит очень быстро. Это скорее ­увлечение.

 

 

КС: Как вы относитесь к ревности? Ревнует — значит любит или не ­доверяет?

 

Андрей: Значит ­любит!

 

Ольга: Конечно, ­любит!

 

 

КС: Значит, вы считаете себя ­ревнивыми?

 

Ольга: Андрей ужасно ревнивый, мне он говорит, что я тоже ревнивая. Если любишь человека, ты не можешь быть к нему равнодушным и не ревновать. Конечно, это не должно доходить до состояния паранойи, когда ты копаешься в телефоне или выслеживаешь любимого. Ревность хороша в ­меру.

 

Андрей: Если любишь, нельзя не замечать, что на вторую половинку кто‑то смотрит. Но ни ревность, ни доверие не должны выходить за ­рамки.

 

 

КС: Вы поддерживаете традиционное распределение ролей в семье — такое, которое обычно принято на Востоке? Например, что муж — это добытчик, а женское место на кухне? Или у вас европейское ­равноправие?

 

Андрей: Нам ближе европейская модель. Оля не сможет сидеть дома, даже если будет такая возможность. Иногда Оля жалуется на усталость, но от работы ее бывает очень трудно оторвать. И я, естественно, не настаиваю, чтобы она становилась ­домохозяйкой.

 

 

КС: А как вы относитесь к тем семьям, которые приняли другую систему взаимоотношений, например, когда муж занимается детьми, а жена ­работает?

 

Ольга: Мне кажется, что если женщина работает и имеет возможность обеспечивать семью, то почему бы и нет. Но если мужчина не хочет работать, и жена вынуждена идти на нелюбимую работу — это неправильно. У нас с Андреем европейская семья, но, мне кажется, достаток все‑таки должен идти от мужчины. Женщина же не должна полностью посвящать себя дому, за исключением случая, если ей самой это нравится. Лучше найти себе занятие по душе. К тому же, я думаю, что женщина должна быть разносторонней: надо уметь совмещать и работу, и дом. Но работа должна быть не средством заработка денег для семьи, а способом ­самореализоваться.

 

 

КС: Давайте подведем итог: что же важнее — семья или ­работа?

 

Ольга: Надо соблюдать баланс. Для женщин, мне кажется, важнее создать и сохранить семью. Не нужно бросать работу, но не нужно и забывать о семье, с головой погружаться в дела и работать с утра до ночи до изнеможения.

Андрей: При равноправии с мужчиной, женщина все-таки остается хранительницей очага. Если в доме будет холодно и неуютно – ни к чему хорошему это не приведет.