Кадровый вопрос

«Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше». Вряд ли среди афоризмов найдется более универсальный. Аптечные работники – тоже люди из плоти и крови, а не заведенные кем-то с утра роботы в халатах, как полагают порой нетерпеливые посетители аптек. Фармацевтам и провизорам, как и всем остальным, свойственно стремление найти более теплое место под солнцем. А то, что в фармритейле нарастает нехватка специалистов, показывает, что кадровый климат в отрасли становится всё пасмурнее.

Причины происходящего – не тайна за семью печатями. Они ясны любому профессионалу и без фундаментального исследования рынка аптечных кадров. Называя вещи своими именами, фармацевт/провизор-первостольник – тяжелая (психологически и нередко физически) суперответственная работа, за которую у нас, как правило, мало платят. И в этом далеко не всегда «виноваты» работодатели. Реальностью современного состояния фармритейла является низкая и неуклонно регрессирующая рентабельность аптечных организаций, что не позволяет поднять зарплаты работников (в первую очередь, специалистов) до достойного уровня.

Нелёгкий хлеб

Анализ спроса работодателей на основе нашего исследования текущих вакансий сайтов superjob.ru, rabota.ru, hh.ru и обзора по итогам 2012 г. Ирины Дроздовой-Куривчак (КС № 3 (116) – прим. ред.) показывает, что средняя зарплата фармацевта в Москве составляет около 35 тыс. руб. в месяц, в других мегаполисах и городах-миллионниках колеблется между 20 и 25 тыс. руб. Преобладает график 2/2; таким образом, продолжительность рабочего времени первостольников в большинстве случаев вплотную приближается к максимуму, установленному 91 статьей Трудового кодекса (40 часов в неделю) и даже достигает его.

Трудиться по 11–12 часов в сутки, работая с населением и лекарствами, очень нелегко. Необходимо постоянно находиться на высоте профессионализма – нельзя допустить ни одной ошибки отпуска – и оказывать грамотные консультационные услуги. Кроме того, приходится быть и хорошим психологом. Не секрет, что многие посетители – особенно пожилого возраста – приходят в аптеку не только за лекарством, но и чтобы пообщаться, разбавить одиночество, пожаловаться на жизнь. Стоящие по ту сторону «окошка» очень часто обращаются к фармацевтам с вопросами, которые следует адресовать врачу. Эта «дополнительная нагрузка» давно стала частью рабочей рутины первостольника, но что поделаешь, если наши потребители зачастую стараются «сэкономить» (в частности время) на визите в лечебное учреждение.

Кроме ответственности за прием, надлежащее хранение и отпуск лекарств, первостольник отвечает еще и за кассовые операции. Количество чеков, выбиваемых за суточную смену, в больших городах исчисляется сотнями. Здесь фармацевта подстерегают по меньшей мере две опасности. Образно говоря, одной рукой и частью мозга отпуская препараты, он должен другой своей половиной чётко соблюдать монотонно повторяющийся алгоритм операций с кассовым аппаратом и чеком.

Это не так просто, как кажется со стороны, поскольку потребители зачастую отличаются сбивающим с алгоритма поведением. Многие из них подходят к первому столу, не готовые четко и исчерпывающе сообщить, что им нужно, нередко меняют свой заказ в процессе обслуживания. Наверное, каждый первостольник может рассказать случаи из собственной практики, когда посетитель, уже после того как был пробит чек, вспоминал, что ему требуется совсем другой препарат.

А потребитель, отчетливо сообщивший фармацевту не только название требуемого препарата, но и, если необходимо, его лекарственную форму, дозировку, другие идентифицирующие продукт подробности (количество таблеток в упаковке и т. д.) – такая редкость, что достоин отдельного приза от аптечного сообщества. И при всех этих осложнениях первостольнику нельзя сбиться и ошибиться со сдачей: недодаст – нарушит КоАП, права потребителя и может понести административную ответственность в виде значительного штрафа; передаст – компенсирует опять же из своей невысокой зарплаты.

«Продавец» с дипломом

Кто-то может возразить, что работа первостольника не тяжелее и не ответственнее многих других, и получает он за свой труд столько, сколько может дать отрасль в сложившейся ситуации. Но данное мнение не учитывает того обстоятельства, что фармацевт/провизор – это дипломированный специалист, низведённый многими условиями труда – в том числе уровнем зарплаты – до «ранга» работников торговли и сферы услуг, от которых не требуется ни высшего, ни среднего специального образования.

Фармацевты и даже провизоры зарабатывают в среднем приблизительно столько же, сколько продавцы продовольственных магазинов, что само по себе является нонсенсом. Выходит, годы учебы, периодическое подтверждение права работать в профессии (получение сертификата), повышенная ответственность за здоровье граждан и исполнение социальных функций в этой сфере ничего не стоят? Можно ли после этого ожидать, что повышенный спрос работодателей, собственников неуклонно увеличивающегося множества аптек будет покрыт предложением достаточного количества профессиональных кадров?

Провизор и фармацевт: в чем разница?

Чем отличается провизор от фармацевта и какая между ними разница? Список риторических вопросов можно продолжить. Удивляет, например, то обстоятельство, что наша аптечная система при оплате труда специалистов, за редким исключением, не делает отличия между провизором и фармацевтом. Вовсе не хочется незаслуженно романтизировать тусклое советское время (с его унизительным дефицитом всего, включая лекарства), но хочется напомнить, что тогда их ответственность была разделена, а труд оплачивался по разным ставкам. В постсоветские времена эта разница стала быстро нивелироваться. Руководителю аптеки необходимо заполнить вакансию первостольника специалистом с сертификатом, а какой именно у него диплом – зачастую не столь важно.

Само распространение понятия «первостольник» является свидетельством постепенного слияния категорий «провизор» и «фармацевт» с точки зрения исполняемых функций и требований работодателей. Отсюда и тенденция к одинаковой оценке их труда. В других развитых странах средний заработок специалистов, определяемых как “retail pharmacist” (формально соответствует нашей квалификации «провизор») в 2–4 раза выше, чем у работников менее высокой квалификации, именуемых “pharmacy technician” (по-нашему, фармацевт). Например, по данным интернет-ресурса о зарплатах PayScale, в американском сетевом гиганте CVS Pharmacy первые заработают в 2013 г. от 61,3 тыс. $ и выше (то есть от 158 тыс. руб. в месяц), вторые же, в зависимости от квалификации и стажа работы, – от 14,5 до 37,8 тыс. $ (37,5–98 тыс. руб. в месяц).

В нашей же аптечной системе сложилась ситуация, при которой дополнительные годы учебы (в вузе, по сравнению с профессиональным колледжем), успешное прохождение сложной и насыщенной учебной программы, более высокая квалификация не дают существенных преимуществ на социальной лестнице. Проучиться пять лет на фармацевтическом факультете (плюс интернатура), сдать экзамены по великому множеству химических, фармацевтических и клинических дисциплин, получить диплом провизора… и стать в один ряд по оплате труда с коллегами-фармацевтами, закончившими колледж, а также с продавцами продовольственных магазинов и кассирами гипермаркетов – не самая радужная перспектива. Поэтому при возникновении альтернативы – в виде предложения работы с более высокой зарплатой – происходит отток специалистов с высшим образованием из аптечных на неаптечные вакансии (как в фармацевтическом секторе, так и в других отраслях).

Фармацевт – это звучит гордо?

Естественно, такая «уравниловка» негативно отражается на престиже профессии. Во многих других развитых странах (от Скандинавии и Германии до США, Австралии и Японии) фармацевт – «это звучит гордо!». Стать им – большое достижение, без преувеличения, счастье, доступное не каждому. Оно обеспечивает на всю жизнь, причём, далеко не только куском хлеба.

В этих странах при слове «фармацевт» в представлении обывателя возникает образ аккуратного аптекаря в халате – не реже мужчины, чем женщины. Трудится ответственно и много, но не дольше, чем другие. Зарабатывает не ниже среднего, а чаще выше среднего по стране, и его доходам многие по-хорошему завидуют. Может позволить себе хорошую новую квартиру, не говоря уже об автомобиле. Высокий уровень оценки его труда является основной составляющей престижа фармацевтической профессии, которая среди других родов занятий котируется не ниже, чем врач или адвокат. Можно с полной уверенностью утверждать, что в других западных странах профессия фармацевта относится к элитным.

Как следствие – никто из посетителей аптек не называет фармацевта продавцом, как это часто можно услышать в наших аптечных учреждениях. Стоят ли долгие годы академической учебы сомнительного удовольствия периодически слышать в свой адрес просьбу или требование застоявшегося несколько секунд у первого стола посетителя: «Позовите продавца!»? Но дождавшись, он почему-то начинает задавать «продавцу» вопросы о приеме лекарств и курсе лечения – причем даже те, которые следует адресовать врачу.

Такое отношение значительной части общества, оценка труда на уровне неквалифицированных кадров огорчает опытных профессионалов отрасли и препятствует притоку на позиции первостольников молодых специалистов. Лучшие выпускники школ редко направляются в фармацию, а лучшие из тех, кто оканчивают фармацевтические вузы и факультеты, считают работу в аптеке за 20–35 тыс. руб. в месяц рядовой участью.

Данные ресурса PayScale в сравнении с российской статистикой показывают, что годовая зарплата нашего первостольника в среднем в 5 раз меньше, чем у американского retail pharmacist («провизор»). Даже pharmacy technician («фармацевт»), чья квалификация формально уступает квалификации нашего фармацевта, получает приблизительно в 2 раза больше, чем провизор-первостольник. А жизнь у нас стоит не дешевле, чем на Западе, и страна не беднее. Имея такую низкую зарплату, нет-нет да и вспомнишь безысходное блоковское «Ночь, улица, фонарь, аптека…».

Повышение квалификации на материальной оценке труда первостольника не сказывается или сказывается в очень незначительной мере. Не говоря уже о том, что у нас слабо распространена практика выплаты существенных бонусов, поощряющих длительность работы в компании. Это является одним из факторов, повышающих текучесть кадров. В условиях, когда на рынке труда спрос на первостольников не в полной мере компенсируется предложением, такая практика могла бы удержать очень многих от намерения подать заявление об уходе.

Мужчина-первостольник: на грани исчезновения

Отдельный вопрос, непосредственно связанный со сложным кадровым состоянием отрасли, – мужчины в профессии. В среде первостольников нашей страны они присутствуют в «следовых количествах». Такова реальность сегодняшнего дня, но так же было и десять, и тридцать лет назад. Чрезмерная феминизация кадровой среды российских первостольников – явление, скорее, национальное, выбивающееся из общемировой картины. При том что доля женщин среди них велика повсеместно, только в некоторых из стран постсоветского пространства она зашкаливает настолько, что вплотную приближается к абсолютному 100%-ному показателю. Можно поставить незамысловатый эксперимент: объехать сотню аптечных объектов, отобранных «слепым методом», и ни в одной из них не обнаружить мужчину-первостольника. Для большинства посетителей российских аптек встреча с ним редка, необычна, непредвиденна; они невольно задерживают взгляд, испытывают удивление, обращают особое внимание, подобное тому, которое бывает при появлении в поле зрения женщины-спецназовца.

В других развитых странах ситуация существенно отличается. В США, например, соотношение полов в профессии почти «фифти-фифти». Последние данные Бюро переписи населения этой страны (The Bureau of the Census) показывают, что среди 186 тыс. американских фармацевтов доля мужчин составляет более 47%. По информации Национального совета фармацевтов Франции (Le Conseil national de l’Ordre des pharmaciens), в целом по отрасли на начало 2011 г. среди 73 259 фармацевтов этой страны мужчины составляли ровно треть (33,3 %). Что касается непосредственно аптечного сегмента, то в нём доля тех, к кому следует обращаться «мсьё», доходит до 46 %. Причем статистические данные показывают, что среди молодых и зрелых специалистов она отличается не сильно, из чего можно сделать вывод, что профессия «французского первостольника» не имеет на сегодняшний день тенденции к явной феминизации.

В Канаде доля женщин в профессии приблизительно такая же, как и во Франции, но с тенденцией к нарастанию. По данным Канадского института статистики здравоохранения (The Canadian Institute for Health Information) на 2008 г., две трети выпускников-фармацевтов Страны сахарного клёна относятся к «слабому полу». Среди работающих специалистов моложе 30 лет их доля достигает 75 %. В более зрелых возрастных группах, наоборот, преобладают мужчины; в частности, они составляют 69 % фармацевтов старше 60 лет. Данные института также показывают, что представители «сильного пола» в Канаде в два раза чаще выступают собственниками и руководителями аптек. Несмотря на высокую степень феминизации аптечной профессии в Канаде и Франции, мужчины-первостольники там – не «музейная редкость», а всего лишь меньшинство (причём довольно значительное) и вполне привычное явление.

Конечно, давно прошли времена, когда в нашей профессии количественно и качественно доминировали мужчины. В большинстве развитых стран женщин среди работников аптечных специальностей давно уже стало больше. Но когда доля первостольников «сильного пола» падает до таких «микроскопических» показателей, как в нашей аптечной системе, это является маркером неблагополучной кадровой (и не только) ситуации, побуждая задуматься о происходящем. Причины непривлекательности для мужчин работы с населением в рамках аптечной практики очевидны. Те же соображения низкой оплаты высокоответственного и высокоинтеллектуального труда провизора (фармацевта), а также проблемы престижа, о которых говорилось выше. Возможно, мужчины к ним более чувствительны. Не выбирая профессию (или «сбегая» из нее), они, таким образом, первыми подают сигнал, что не только кадровый, но экономический климат в отрасли требует разумных взвешенных перемен.

Голод роста

Одним из ключевых факторов, обостряющих ситуацию с нехваткой первостольников, является безудержное увеличение числа аптечных объектов. В одной лишь Москве с начала 1990-х годов оно увеличилось на порядок, перевалив за 4000. Эта тенденция продолжится. Сетевые компании отнюдь не исчерпали свои программы экстенсивного роста; приращение числа новых объектов ожидается и за счет расширения небольших аптечных организаций, открытия новых «единичных» аптек. Всё это нарастающее множество единиц фармритейла требует большего количества специалистов. Где их взять, если «мощности» образовательных учреждений за прошедшие два десятилетия в целом выросли не столь значительно (а где-то вообще не выросли) и не поспевают за динамикой увеличения числа аптечных объектов и возрастания потребностей рынка труда.

Проиллюстрировать данное утверждение можно следующим примером. Фармацевтический колледж Департамента здравоохранения Москвы был и остается единственным в огромном многомиллионном мегаполисе учреждением, готовящим кадры со средним профессиональным образованием. Но ведь со времен, когда он был училищем, в аптечной системе города и страны произошли кардинальные изменения – как качественные, так и количественные. Число аптек, как отмечалось выше, увеличилось на порядок, но ни одного нового колледжа не открылось. Как следствие, помимо кадрового голода, в столице среди первостольников значительно возросла доля специалистов из других субъектов РФ, чему способствует «градиент» зарплат – столичных и тех, что выплачиваются на периферии.

Нескончаемое увеличение количества единиц фармритейла в большинстве регионов уже превысило показатели плотности (число жителей на одну аптеку), характерные для европейских стран (подробнее об этом мы уже говорили в КС № 1-2 (115), 2013, – прим. авт.). Это перенасыщение является одной из причин ощутимого снижения рентабельности аптечных организаций в последние годы. Таким образом, оно опосредованно ограничивает возможности работодателей выплачивать своим первостольникам более высокую зарплату.

При дальнейшем повышении показателя аптечной плотности парадоксальный эффект будет нарастать. С одной стороны, кадровый голод станет острее, а следствием этого, как правило, бывает рост уровня оплаты труда. Но правило в данном случае не сработает (или сработает в незначительной мере, нивелируемой постоянным удорожанием жизни) – из-за параллельного снижения рентабельности аптечных предприятий, которая обернется дальнейшей стагнацией зарплат. В итоге, при большом и нарастающем количестве открытых вакансий материальная оценка остродефицитной профессии первостольника остается неизменной и, более того, даже девальвируется. Ситуация настолько привычная, что мы уже забыли о ее парадоксальности.

Что делать?

Конечно, повышение уровня оплаты труда является главным рычагом, способным решить проблему нехватки специалистов. Причем оно должно быть существенным; 5–10%-ные индексации не помогут. Из приведенных выше аргументов следует, что положение, в котором находятся первостольники, зависит не только и не столько от конкретного работодателя (которого легко сменить, уйдя в другую аптеку), сколько от того, хорошо ли себя чувствует отрасль в целом.

Попытка решения проблемы исключительно на уровне аптечного звена подобна бесплодной борьбе с симптомами болезни без установления ее причин и их устранения. Утоление кадрового голода возможно только в случае успешной реализации комплексных мер по созданию благоприятного экономического и профессионального климата в отрасли, результатом которых станет повышение рентабельности аптечных предприятий. Тогда рост зарплат станет возможен, более того, неизбежен. Пока же положение выглядит не слишком оптимистичным: налоговая и социальная нагрузка аптечных организаций остается высокой и прогрессирует, увеличение числа объектов фармритейла никак не ограничено, более того, обсуждается возможность допустить на лекарственный рынок непрофессиональные торговые компании.

Не менее важны меры по повышению престижа фармацевтической профессии. Можно сколь угодно долго сожалеть о том, что фармацевтов и провизоров повсеместно называют продавцами, но надо же с этим что-то делать! В данном случае свою роль должно исполнить отраслевое сообщество в лице профессиональных ассоциаций, от которых следует ожидать креативных идей.

Вероятно, было бы продуктивным провести направленную на просвещение населения информационную кампанию – подобную той, которая идет сейчас на различных радиостанциях с целью доведения до граждан правил поведения на транспорте. В рамках этой кампании можно было бы не только пояснить миллионам дорогих потребителей, что фармацевт (или провизор) не продавец, но и напомнить им те элементы потребительской культуры, которые особенно востребованы при посещении аптек. Может быть, после нее первостольнику не придется, например, так часто задавать чередой вопросы, утомительно «вытягивая» из посетителя всю необходимую для корректного отпуска требуемых препаратов информацию. Подобная информационная кампания скажется не только на престиже профессии. Она облегчит труд аптечных работников, а заодно послужит хорошей рекламой отрасли и ее аптечного сегмента в частности. Но, конечно, главным фактором, способным решить проблему престижа и перевести специальность провизора в разряд элитных, всегда останется уровень ее оплаты.

Кадровый голод не утолить и без усовершенствования системы фармацевтического образования. Это очень важная большая тема, которая требует отдельного исследования. Сейчас же на основании опыта других развитых стран хотелось бы отметить, что качественный и количественный разрыв между выпускным предложением институтов, факультетов, колледжей и спросом рынка труда следует преодолевать посредством повышения степени участия фармацевтического/аптечного сообщества в системе подготовки и совершенствования кадров.