18+

Сетевики и аптекари

Сетевики и аптекари

Самвел Григорян о двух профессиональных моделях лекарственной розницы

Российское аптечное многообразие порой напоминает судоходное движение в уютной, но тесноватой венецианской лагуне. Изящно балансирующие гондолы, стремительно скользящие катера, «приземистые» пузатые вапоретто... и среди всего этого идущие на буксире грандиозные океанские лайнеры высотой с Дворец дожей. «Лагуну» отечественного фармритейла облюбовали разветвленные мультирегиональные аптечные сети, их региональные сетевые соперницы и, наконец, небольшие предприятия, состоящие из одного либо двух-трех объектов.

В других национальных экономиках структура аптечного звена фармацевтической отрасли может быть аналогичной, а может и отличаться. В некоторых странах действуют законодательные ограничения, препятствующие появлению и развитию сетей. В частности, это достигается путем регулирования права собственности (об этом ниже). Лицензионные требования ко всем аптекам, конечно же, одинаковы, вне зависимости от того, являются ли они частью сетевой структуры или нет. Тем не менее есть нечто, что отличает многочисленные (в смысле «состоящие из большого числа») аптечные предприятия от единичных — об этом «нечто» и пойдет речь.

Доля «единичек»

Но прежде немного статистики. Согласно сведениям, озвученным на конференции «Фармрынок-2014: Точки роста» Юлией Нечаевой, директором отдела стратегических исследований маркетингового агентства DSM Group, участников российского аптечного звена можно разделить на три группы. Доля тех, чей ежемесячный оборот не превышает 1 млн руб. (менее 33 тыс. руб. в день при ежедневном режиме работы) — 21%. Следующую группу составляют аптечные организации с объемом продаж от 1 до 3 млн руб. в месяц (до 100 тыс. руб. в день) — таких 42%. Соответственно, тех, чей ежемесячный оборот превышает 3 млн руб. — 37%.

Очевидно, что третий показатель является индикатором удельного веса средних и крупных аптечных сетей, второй — небольших организаций, состоящих из двух-пяти (или около того) аптек и аптечных пунктов, третий — единичных (одиночных) аптечных предприятий. Таким образом, статистика показывает, что «единички» составляют всего пятую часть фармритейла.

Другие источники также свидетельствуют о последовательном наступлении сетевых сил и шагреневом сокращении мелкого аптечного предпринимательства. Павел Расщупкин, директор по аналитике RNC Pharma, отмечает продолжение процесса консолидации крупного сетевого фармритейла: его суммарная доля в 2012 г. составляла 34,5%, а к концу 2013 г. — уже 36,9%. Согласно последним сведениям упомянутой аналитической компании, по итогам 1 кв. 2014 г. на долю 15 крупнейших аптечных сетей приходилось 20,2% розничного коммерческого фармрынка, тогда как по итогам аналогичного периода прошлого года — 18,5%.

Опыт других развитых стран, не ограничивающих (количественно и качественно) право владения аптечными предприятиями, показывает, что у процесса концентрации российского фармритейла имеются большие резервы и длительные перспективы. По данным американского Института лекарственной информации, две самые многочисленные аптечные сети США — Walgreens и CVS Pharmacy — включают в себя 7941 и 7458 единиц соответственно (2013 г.).

Отечественный сетевой фармритейл пока более сегментирован — количество «точек» крупнейших его участников — «Ригла», A5 Group, «Имплозия» — по информации RNC Pharma на 1 апреля 2014 г., немного превышает одну тысячу (1027, 1019, 1040). Относительно невелика и доля рынка, которую они составляют (разумеется, в коммерческом сегменте и денежном выражении): 2,73%, 1,92% и 1,88% соответственно. У упомянутых лидеров американской фармрозницы эта доля на порядок выше — колеблется между 15% и 20%. Вообще, количество сетевых и несетевых аптек в США соотносилось в декабре 2013 г. приблизительно 2,5:1 (почти 38,3 тыс. первых и около 15,8 тыс. вторых).

Это значит, что российским сетевым лидерам есть куда разогнаться. Андрей Гусев, генеральный директор Аптечной сети «А5», привел Агентству экономической информации «Прайм» следующие данные динамики роста своей компании: в 2013 г. она приросла на 130 аптек, а в текущем году запланировано открытие 200 новых единиц и достижение планки «1,2 тысячи аптечных точек». Другие участники фармритейла также реализовывают амбициозные планы. Многочисленные разрастающиеся гиганты и великаны поменьше всё плотнее загромождают «аптечную лагуну», так что небольшим «суденышкам» уже приходится маневрировать, чтобы сохранить свой «фарватер» в относительной безопасности.

Аптечный бизнес и аптекарская практика

Потребителю по большому счету всё равно, кто его обслуживает, сетевая аптека или одиночная. Он предпочтет того, кто предложит лучшее сочетание цены и качества, включая качество сервиса. Финансовые и организационные возможности сетевиков, казалось бы, дают им решающее преимущество перед «одиночниками». В продовольственном ритейле оно имеет результатом существенную разницу в цене продуктов в гипермаркетах и небольших магазинах.

Однако в аптечной сфере столь заметной разницы не наблюдается: в одних сетях средний уровень цен ниже, чем у одиночных коллег, в других — выше. Объяснением этому «феномену» является отсутствие такого явления, как «гипераптека» (по аналогии с «гипермаркетом»). Каждая аптека, к какой бы огромной сети она ни принадлежала, в итоге несет издержки, сопоставимые с теми, которые имеются у ее несетевых конкуренток, занимающих соразмерные площади.

Но различие между ними, конечно, имеется — оно наблюдается в характере и способе управления, мотивациях аптечного предпринимательства. Периодически появляющиеся информационные сообщения о планах тех или иных сетевиков увеличить число своих объектов на несколько десятков или сотен единиц наводят на мысль, что основной задачей этих организаций (сплошь юридических лиц) является количественное расширение, экспансия, стремление занять большую долю рынка и тем самым увеличить прибыль. Определение «аптечный бизнес» напрашивается в данном случае само.

Небольшие аптечные организации размножаются с трудом либо вовсе не размножаются, раз и навсегда оставаясь в единственном числе. Классический образец их руководителя — владелец, управленец и провизор-организатор в одном лице. Он профессионально не столь отдален от непосредственной работы с потребителями, как директор крупной сетевой структуры, который, кстати, может и не иметь фармацевтического образования. Эта близость первостольного обслуживания, в какой‑то степени участие в нем — в сочетании с руководством аптечным механизмом на месте, а не из отдаленного офиса — позволяет определить характер управления одиночным предприятием как аптекарскую практику (по аналогии с врачебной).

Несетевые участники фармритейла — это не только юридические лица, но и индивидуальные предприниматели, в качестве которых выступают провизоры. Причем чем дальше из столицы в провинцию, тем «ИП-шников» среди аптекарей больше. Таким образом, ключевое отличие несетевой единицы от сетевой состоит в том, что непосредственным заведованием в первом случае занимается, как правило, собственник, а во втором — нанятый управленец.

Наследие Средневековья и «чужое владение»

Соответственно, меры по ограничению или запрету сетевого фармритейла, применяемые в ряде европейских государств, касаются именно прав собственности на аптечные предприятия. Один из принципов регулирования в таких случаях — профессиональная монополия. В Испании, Дании, Франции, Люксембурге, Италии, Словакии, Греции, на Кипре, в некоторых других членах ЕС, владельцем аптеки может быть только фармацевт.

Зарождение этого принципа в большинстве перечисленных стран произошло еще в Средневековье или на заре Нового времени и, конечно, никак не связано с «антисетевой» политикой регуляторов. Специалисту, получившему соответствующее образование и квалификацию, для открытия собственной аптеки необходимо было вступить в один из профессиональных цехов. Они, кстати, успешно лоббировали свои интересы, поскольку имели немалый вес в средневековых европейских городах — в частности, во Флоренции, где к цеху врачей и аптекарей когда‑то принадлежал не только великий Данте, но и последующие правители Флорентийской республики из «лекарственно-медицинского рода» Медичи. Без вступления в такую корпорацию стать собственником аптеки, вести аптекарскую практику было невозможно.

Действующая в перечисленных государствах ЕС профессиональная монополия фармацевтов на владение аптечными предприятиями уходит корнями именно в этот средневековый барьер. «Родом из Средневековья» и принцип «один фармацевт может владеть только одной аптекой» (принцип «1–1»). Он применяется в Италии, Испании, Франции, Венгрии, Финляндии, Люксембурге и т. д. В наше время оба упомянутых принципа приобрели «антисетевой» характер, препятствуя приходу в аптечную сферу предпринимателей, не имеющих фармацевтического образования и нацеленных на быстрый количественный рост объектов фармритейла.

Разумеется, эти барьеры испытывают давление со стороны сторонников дерегуляционных мер, то есть большей свободы предпринимательства в отрасли и разрешения «чужого владения» — дозволения нефармацевтам становиться собственниками аптек. Недавняя законодательная отмена в Германии и Португалии принципа «1–1» — тому свидетельство. Теперь в этих государствах одному человеку разрешено иметь до четырех аптек, причем в Португалии данная норма касается и нефармацевтов (в Германии «чужое владение» запрещено). В балтийских же странах в последнее время наметилась обратная тенденция. В частности, в мае текущего года в Эстонии был принят закон, исключающий из числа собственников аптек компании-фармдистрибьюторы и, таким образом, создающий препоны на пути создания в отрасли вертикально-интегрированных структур.

В тех странах, где нет упомянутых барьеров и ограничений, — России, Великобритании, США, Нидерландах, Швейцарии, Польше, Ирландии, Норвегии, Чехии, Хорватии и т. д. — аптечные сети сформировались и занимают значительную часть фармритейла. Некоторые из этих компаний (Alliance Boots, Celesio, Phoenix Group и др.) носят транснациональный характер, чему немало способствует общее экономическое пространство ЕС.

Аптекарская Россия

Не случись катаклизма 1917 г. и последующей «национализации» всего и вся, вполне возможно, что РФ входила бы в другую группу стран — с профессиональной монополией и, не исключено, ограничением количества объектов в одних «аптекарских руках». Ведь в среде дореволюционных аптекарей, как бы они ни стремились к увеличению прибыли, профессиональные акценты в большинстве случаев не уступали предпринимательским.

Н

ачиная с XVII–XVIII вв. частные аптеки в нашей стране основывались фармспециалистами высшей квалификации и находились в их собственности. По этой причине они чаще всего были именными, фамильными — «Аптека Винникова» и «Аптека Пеля» (Санкт-Петербург), «Аптека А. Дерингер» (Царское Село), «Аптека В. Бартминского» (Пермь), «Аптека Ф. Грахе» (Казань) и др. — хотя было немало и «географических» аптечных названий, связанных, как правило, с названием улицы или района города.

Смена собственника приводила к смене имени аптеки, ее вывески — так смоленская «Аптека Реуттъ» в начале XX в. переименовалась в «Аптеку Дорманъ». В 1832 г. Карл Феррейн купил расположенную на Никольской улице в Москве бывшую аптеку Даниила Гурчина, многократно переходившую в XVIII — начале XIX вв. из рук в руки. Под именем нового владельца к концу века она стала одной из крупнейших и известнейших в мире.

Словом, у аптек российского прошлого имелось собственное «профессиональное лицо». Если бы эти традиции не были прерваны, то, полагаю, и в нынешнее время среди аптечных вывесок преобладали бы именные (фамильные), что являлось бы, как и раньше, предметом гордости владельцев, многие из которых происходили бы из поколений потомственных аптекарей. И тогда фамилии лучших из них были бы на слуху потребителей, жителей той или иной округи и даже всей страны.

«Красная книга» аптекарей

Но случилось так, как случилось — «распалась связь времен», и сейчас, спустя столетие, фамильных вывесок очень немного, «один-два в поле зрения». Пока отечественная аптечная сфера ассоциируется в основном с «нефамильными» названиями своих участников, лидеров и выглядит гораздо менее персонализированной, чем сто лет назад. То же самое можно сказать о фармдистрибьюторах и производителях.

Образ аптекаря настолько стерся из коллективной памяти, что почти не используется даже в брендах аптечных предприятий. Более того, в некоторых случаях его место заняли образы наших коллег — врачей. Речь идет о сетевых (чаще) и несетевых аптеках, работающих под вывесками типа «Доктор...», где вместо многоточия указана вызывающая позитивные ассоциации фантазийная фамилия либо прозвище доброго доктора из известной сказки Корнея Чуковского. Эти бренды, безусловно, хороши, спору нет, но встречали ли вы когда‑нибудь медицинскую клинику под названием «Фармацевт...» либо «Аптекарь...», не говоря уже о «Провизор...». Словом, немного обидно за профессию (шутка с долей правды).

Сложно сказать, в каком направлении пойдут дела дальше: в сторону акцентирования профессиональной, в частности аптекарской индивидуальности, или, наоборот, ее нивелирования. Прошедший в конце апреля текущего года Всероссийский съезд фармацевтических работников запомнился решением, которое способно стимулировать первый из обозначенных трендов. Делегаты форума проголосовали в пользу создания общеотраслевого объединения, членство в котором будет не коллективным, а индивидуальным.

По словам Елены Неволиной, исполнительного директора некоммерческого партнерства «Аптечная гильдия», это будет профессиональная организация физических лиц, провизоров и фармацевтов (подробнее — в интервью с Еленой Неволиной «Окончательное мнение будет за профессией», «Катрен-Стиль Фарма», № 6, 2014). Следовательно, планируется создать не обезличенную ассоциацию, а коллегию имен, профессиональных индивидуальностей. Этот ветер, безусловно, дует в паруса аптекарства. Но, в конце концов, дело не в вывесках и не в именах (это лишь одна и далеко не самая важная грань проблемы), а в том, не придется ли в итоге заносить такое явление, как «провизор-организатор, владелец одной или небольшого количества аптек», в «Красную книгу» нашей профессии. Проще говоря, не установится ли при сохранении нынешней тенденции в коммерческой части фармритейла подавляющее превосходство сетевого сегмента над несетевым, аптечного бизнеса над аптекарской профессиональной практикой.

Такие опасения небеспочвенны, ведь традиции аптекарства, прерванные на семь десятилетий, возрождаются в очень непростых условиях, которые сто-двести лет назад невозможно было представить: наличие сетевых конкурентов-гигантов, а также вертикально-интегрированных холдингов, включающих в себя не только лекарственную розницу, но и дистрибьюцию; большая — по мнению некоторых, даже чрезмерная — плотность аптечного «покрытия» страны, особенно мегаполисов; более высокая цена входа в фармритейл, то есть открытия аптеки; избыточный, порой на грани неподъемного, административный пресс. Смогли бы Василий Пель и Карл Феррейн, перенесись они на машине времени, проявить себя, добиться успеха в таких условиях?

Не пенять на бизнес, а взрастить аптекарей

Вопрос соотношения множественных и единичных аптечных организаций актуализировался в последние месяцы вследствие известных заявлений руководителей Минздрава РФ. 21 ноября 2013 г. на заседании Президиума Правительства министр Вероника Скворцова назвала аптечную сеть (в широком смысле) нашей страны «раздутой», озвучив вывод о превышении оптимального количества субъектов фармацевтической деятельности. Тема получила продолжение 28 апреля 2014 г. на Всероссийском съезде фармработников. Выступая на форуме, Елена Максимкина, директор Департамента лекарственного обеспечения и регулирования обращения медицинских изделий Минздрава, допустила возможность квотирования числа аптек.

Пока это еще заявления, и какой из сегментов фармритейла будет больше затронут вероятными ограничительными мерами, сказать трудно. Можно ли, например, следующие слова министра — «создание крупных аптечных сетей способствует возникновению ряда проблем для развития конкурентной среды» — расценивать как намек на то, что квотирование коснется в первую очередь сетевиков, и что «одиночники» могут на сей счет не беспокоиться?

Рискну предположить, что основная проблема несетевого сегмента российской лекарственной розницы заключается всё же не в конкуренции с аптечными гигантами и великанами, а в пресловутом человеческом факторе. Нашему фармритейлу не хватает не только исполнителей-первостольников, но и инициативных предпринимателей-аптекарей, готовых и способных создать с нуля новую аптечную единицу, чтобы она стала делом их жизни. В первую очередь потому, что нет среды — социальной, общественной, деловой (в плане самоощущения предпринимательства), — в которой такие профессионалы могли бы появиться в оптимальных количествах.

Российские аптечные сети организовались спустя несколько лет после того, как в начале 1990‑х гг. появились первые частные аптеки. Многие проблемы отрасли — от кадровых до упадка экстемпорального производства — связывают с тем, что в ней образовался крен в сторону бизнеса. Но «сетевики» заняли ниши, на которые у «одиночников» не хватило человеческих, профессиональных, финансовых ресурсов и управленческих навыков. Значит, продуктивнее не пенять на бизнес, а взрастить аптекарей.

Российские аптечные сети организовались спустя несколько лет после того, как в начале 1990‑х гг. появились первые частные аптеки. Многие проблемы отрасли — от кадровых до упадка экстемпорального производства — связывают с тем, что в ней образовался крен в сторону бизнеса. Но «сетевики» заняли и продолжают занимать те пространства и ниши, которые не освоены аптекарями, на которые у «одиночников» не хватило человеческих, профессиональных, финансовых ресурсов и управленческих навыков.

Значит, продуктивнее не пенять на бизнес, а взрастить аптекарей, точнее, создать благоприятные условия для того, чтобы это произошло. Это задача не столько отраслевого, сколько социального, общественного характера, ведь самостоятельных, деятельных и успешных провизоров-организаторов в «оазисе отрасли» не создашь и в пробирке не синтезируешь (тема настолько многоплановая, что заслуживает отдельного разговора). Если регулятор отмечает отдельные негативные последствия разрастания крупных сетей, то что делается или предполагается делать для стимулирования аптекарства? Как говорил великий классик «Вильям наш Шекспир», «вот в чем вопрос».

7664 просмотров

Поделиться ссылкой с друзьями ВКонтакте Одноклассники

Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.