Катрен СтильЗнать себе цену
Елена Успенская о том, почему мы оцениваем друг друга
Елена Успенская (Москва) — частнопрактикующий психолог, юнгианский аналитик, преподаватель кафедры психологии Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН), психолог-консультант «Клиники Доктора Юнга», психолог Психологического центра «Личное пространство». Ведущая психологических групп и тренингов «Наука сна, или Как работают сновидения», «Архетипические энергии женственности», «Умение расставаться, или Как справиться с образовавшейся пустотой», «Человек в футляре — всё о психологических защитах», «Сказки Странствий, или Как любимые сказки влияют на нас» и др.
Но всё же время от времени мечтаем, чтобы эти сравнивания и оценивания ушли из нашей жизни. Однако почему же продолжаем оценивать друг друга? Для чего нам это надо? И возможно ли совсем избавиться от этой дурной привычки?
Причина № 1. Способ самоопределения
«Кто я? Какой я?»
В русском языке «оценивать» означает «определять величину, степень выраженности чего‑либо, например, какого‑нибудь свойства или качества» — так утверждает идеографический словарь. Получается, процесс оценивания в широком смысле слова не несет в себе никакой дополнительной эмоциональной нагрузки. Это обычное сравнение, дающее возможность понять, где мы располагаемся на шкале выраженности того или иного качества, умения, свойства. Больше мы или меньше других, сильнее или слабее, лучше или хуже владеем теми или иными знаниями или навыками. Тогда на процесс оценивания можно посмотреть как на возможность самоопределения.
Оценка помогает ориентироваться в жизни, принимать решения, делать выбор. Например, если не уметь оценивать других по шкале «добрый — злой» — как принять решение, с кем стоит общаться, а кого лучше обойти стороной? Конечно, параметры, по которым мы оцениваем себя и других, чаще всего очень субъективны или диктуются культурными установками и массовыми ценностями. Например, такие шкалы как «красивый — некрасивый», «скромный — нескромный», «успешный — неуспешный» очень зависят от того, в какой стране и на каком социальном уровне они применяются. Но даже они помогают определить свое место в обществе людей, найти среди них похожих или, наоборот, дополняющих, помогающих справиться с тем, что у нас получается не очень хорошо. «Я лучше готовлю, зато он умеет наводить в доме порядок, я быстрее его реагирую, зато его решения более продуманны, мы оба из одной социальной среды и привыкли всего добиваться своим трудом» — пример такого самоопределения.
Эффективность профессиональных команд тоже зависит от того, насколько правильно оценены умения и качества каждого участника и насколько хорошо все они друг друга дополняют. Например, один лучше анализирует информацию, другой обладает высоким уровнем креативности, третий — прекрасно соблюдает сроки.
Американский социальный психолог Леон Фестингер в своей «Теории социального сравнения» (1954) доказывает, что мотив, лежащий в основе всех сравнений, — это «желание точного самооценивания»». Потребность понимать, кто я, какой я, с кем я, где мое место, — заложена в глубинах бессознательного. Никому не хочется чувствовать себя расплывчатым, аморфным существом, не осознающим свои границы. Поэтому мы ищем способы самоопределения. Как показали многочисленные эксперименты, проведенные Фестингером, при оценке своих индивидуальных качеств люди предпочли бы пользоваться объективными и осознанными критериями. Но чаще всего такие критерии недостижимы, и тогда приходится прибегать к единственно возможному способу — сравнивать себя с другими людьми.
Что делать
Если вы до сих пор остро реагируете на оценку со стороны, подумайте о том, что сама по себе она носит нейтральный характер. Оценка лишь помогает нам адаптироваться к внешнему миру, более адекватно воспринимать себя и других людей и понимать свое место в многообразии этого мира. Конечно, процесс оценивания сопровождается тревожными и неприятными эмоциями — нам кажется, что на кону стоит наша самоценность. Одну-единственную оценку мы склонны перекладывать целиком на всю нашу личность, делая из плохой оценки вывод: мы хуже других. Мы сами нагружаем процесс оценивания дополнительными эмоциями, приносящими тревогу и волнения.
А если посмотреть на оценку как на полезную функцию, можно уменьшить переживания, связанные с ней, до минимума. Подумайте: если кто‑то бегает быстрее, а кто‑то медленнее, это не несет за собой никаких выводов относительно физического состояния обоих участников забега. Может быть, тот, кто хуже бегает, в свою очередь, выше прыгает. Так же дело обстоит и с качествами нашей личности. Каждый из нас в чем‑то лучше, в чем‑то хуже других. И это нормально.
Причина № 2. Власть оценки
«Кто здесь самый главный?»
Вспомним, как каждый из нас с раннего детства подвергался массовому штурму оценочных суждений со стороны взрослых и, прежде всего, собственных родителей. При этом процесс носил односторонний характер: оценивали в основном нас, мы же либо еще не владели этим искусством, либо боялись оценивать тех, кто обладал над нами властью. Для ребенка жизненно важно, чтобы его любили, не отвергали и в критических ситуациях были на его стороне. В этом — залог ощущения безопасности этого мира. Об этой форме зависимости детей от родителей говорили и говорят многие психологи и психотерапевты. Так, британский педиатр и детский психоаналитик Дональд Вудс Винникотт в своей книге «Маленькие дети и их матери» (1957) писал: «Мы обязаны признаться перед самими собой, что вначале мы были психологически абсолютно зависимы. И это "абсолютно" означает Абсолютно».
Поэтому все мы в детстве подстраивались под критерии оценки взрослых, принося домой пятерки и стараясь быть послушными. Мы чувствовали зависимость от того, как нас оценят эти взрослые, наделенные властью «казнить или помиловать». Они определяли, быть нам лучшими или худшими, каких отметок мы достойны, правильно ли поступаем, насколько хороши для того, чтобы считаться с нами или уделять внимание. И даже если мы были не согласны с оценкой, ничего не менялось. Взрослые всегда найдут аргументы, чтобы доказать свою правоту. Ребенок же беспомощен, ему остается только стараться изо всех сил, добиваясь высокой оценки.
В результате он понимает, что власть и оценка «идут рука об руку». Оценивают те, у кого есть власть. Следовательно, высказывая оценочные суждения, можно завладеть хотя бы небольшим, пусть даже и воображаемым, кусочком власти. И ребенок учится оценивать сам, на примере взрослых, получая от «раздачи баллов» определенное удовольствие. Начинает с оценки сверстников, постепенно переходя на учителей, воспитателей, родителей друзей и, конечно, своих собственных родителей.
Во взрослом возрасте в качестве родительских фигур выступают начальники, властные структуры, представители государственных инстанций, звезды эстрады — любые авторитетные для нас люди, включая родителей. Всё так же мы боимся не соответствовать ожиданиям других или критериям успешности, растиражированным в СМИ. И, чтобы справиться со своей зависимостью, продолжаем оценивать других, включаясь в обсуждение начальников или знакомых где‑нибудь на кухне, в курилке или занимая значимый пост, позволяющий делать это официально.
Что делать
Если вы, как и многие, получаете удовольствие от «раздачи баллов и отметок» окружающим, в этом нет ничего противоестественного и достойного осуждения. Так вы пытаетесь справиться с изначальной несправедливостью, с которой столкнулись в детстве, когда вас оценивали, а вы, по сути, ничего не могли противопоставить. Получать удовольствие от ощущения власти — очень естественное человеческое чувство. Главное — не переходить грань, когда это ощущение затмевает любые проявления объективности. Ведь, как говорил герой Уильяма Шекспира, небезызвестный принц датский Гамлет: «Сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только в нашей оценке».
Также стоит помнить: каким бы ни было наше детство, мы уже выросли, и то, что делаем сейчас — это наши решения и наша ответственность. Проявляемая с помощью оценки власть может быть вполне конструктивной, ведь с ее помощью можно и поддержать человека, направить его на путь развития, проявления скрытых потенциалов.
Причина № 3. Элемент конкуренции
«Кто из нас лучше?»
Любая оценка содержит в себе сравнение. Извечный вопрос «кто из нас лучше, а кто хуже?» мучает нас с самого детства. И не может не вызывать чувства соперничества и желания конкурировать. Мы тревожно оглядываем коллег, успешно продвигающихся по карьерной лестнице, потенциальных соперниц в любви и даже собственных подруг: в чём они лучше, в чём хуже, кого из нас выдвинут вперед руководители, кого выберут мужчины, предпочтут коллеги и друзья. Мы постоянно оцениваем других, пытаясь понять, кто же выиграет в этой конкурентной борьбе. И прилагаем все усилия, чтобы приз достался нам.
Механизм такой конкуренции заложен еще в раннем детстве. Суть ее — в соперничестве детей за внимание родителей или значимых взрослых (бабушек, дедушек, воспитателей, учителей и т. п.). Больше всего это свойственно тем, у кого в детстве были братья или сестры. Когда на свет появляется маленький брат или сестра, старшему ребенку приходится несладко. Раньше любовь мамы и папы предназначалась только ему, а теперь приходится делиться с кем‑то другим, неизвестным и мешающим общению с родителями. Австрийский психолог и психиатр Альфред Адлер, впервые заговоривший о комплексе неполноценности, одним из первых задумался о взаимоотношениях сиблингов (так в психологии называют братьев и сестер). Он описывал положение первенца как «монарха, лишенного трона».
Читая эти строки, многие наверняка подумали: «Но братья и сестры должны любить друг друга, они ведь родные люди!». Однако это не так. Это лишь наша внутренняя установка, помогающая защититься от собственных негативных чувств по отношению к сиблингам или от столкновения с тем фактом, что ребенок может проявлять ненависть к новорожденному и родителям. Любовь к брату или сестре приходит позже, да и то всю жизнь чередуется с негативным отношением. А вначале появившееся на свет существо воспринимается захватчиком маминого внимания. Тут уже не до любви. Ребенок наблюдает и думает: «Кого родители теперь больше любят? Похоже, что его, ведь ему уделяют больше внимания. А чем он лучше меня? А если я буду вести себя так же? Это вернет мне родительскую любовь?».
У младшего сиблинга тоже есть причины для тревоги. Ведь рядом с ним тот, кто сильнее, больше знает и умеет. Это способствует развитию фантазий о том, что родители обязательно должны выбрать старшего. И единственный способ справиться с ситуацией — стать сильнее, умнее, ловчее, чем старший брат или сестра.
Такая конкуренция между детьми из семьи перетекает в любые коллективы сверстников, которые бессознательно воспринимаются как те самые сиблинги. Поэтому в межличностном общении мы часто сознательно или бессознательно кидаем на других оценивающие взгляды, радуясь ощущениям, что в чем‑то мы лучше, и огорчаясь, когда нам кажется, что кто‑то нас превосходит.
Что делать
Наш оценивающий взгляд, тревожно обращенный на других и сопровождаемый внутренним вопросом: «Кто лучше: я или ты?», свидетельствует о том, что мы неравнодушны к вопросам сиблинговой конкуренции. Понимание, что кто‑то в чём‑то лучше, может мотивировать к развитию, приобретению новых знаний и навыков. Но если тревога конкуренции велика, потому что в детстве было слишком много проигрышей брату или сестре, человек может отказаться от любой формы борьбы за результат. Выход он находит в завышенной самооценке, сопровождаемой изначально негативной оценкой других людей. В психологии этот способ защиты от столкновения с реальностью носит название «обесценивание».
И если тревога конкурентной оценки в вас велика, вспомните, что сказал о сравнении известный неоиндуистский мыслитель Ошо (Бхагван Шри Раджниш): «Всегда найдется кто‑нибудь красивее, талантливее, сильнее, умнее или явно счастливее, чем вы. И, наоборот, всегда будут те, кто хуже, чем вы во всех этих отношениях. Способ выяснить, кто вы, это не сравнивать себя с другими, а смотреть, реализуете ли вы свой потенциал наилучшим образом».
Причина № 4. Крайности нарциссизма
«Кто хуже меня?»
Скорее всего, вам встречались люди, у которых любовь оценивать других сочетается с невозможностью адекватной оценки самого себя. Здесь возможны два варианта: человек неадекватно высоко оценивает себя, принижая других, или, наоборот, оценивает себя слишком низко, но о других чаще всего говорит хорошо, даже восторженно, преувеличивая достоинства и оставаясь слепым к недостаткам.
Обратили внимание, что обоим вариантам свойственно разделение на «плюс» и «минус»? Если я прекрасен, то все остальные изначально хуже. Если я плохой, то все вокруг, естественно, лучше. Причина такого максималистского разделения на противоположные знаки лежит в нанесенной когда‑то давно нарциссической травме.
Нормальный нарциссизм свойственен многим и выражается в любви и уважении к себе. Но, случается, ребенку не показывают, что он достоин уважения и любви, не считаются с его потребностями и чувствами, используют в качестве так называемого нарциссического расширения, когда ребенок — продолжение амбициозных представлений родителей. Всё это приводит к низкой самооценке, ощущению собственной ничтожности и ненужности, повышенной зависимости от мнения других людей. Человеку с нарциссическими нарушениями свойственно постоянно оценивать всех вокруг, сравнивая себя с другими.
Сравнение это очень болезненно, и такие люди защищаются с помощью формирования ложной завышенной самооценки. Сквозь эту защиту не пропускается никакая критика, разрушительная для их хрупкого внутреннего мира. И, конечно, для поддержания такой самооценки требуется постоянное подтверждение того, что окружающие априори «хуже, чем я».
Второй вариант — признание: «я хуже, чем другие». Оно часто бывает неосознанным и проявляется в том, что окружающие, вне зависимости от реального положения дел, воспринимаются как носители каких‑то уникальных, превосходных или просто хороших качеств, умений или свойств. И тогда можно облегчить ощущение собственной ничтожности, присоединившись к тем, кто лучше. «Ведь если такие чудесные люди общаются со мной, то и сам я, возможно, лучше, чем думаю о себе».
Чаще всего у людей с нарциссической травмой оба способа оценивания чередуются из‑за резкого колебания самооценки, зависящей от таких мелочей, как, например, чей‑то взгляд или сказанная вслед фраза. Их самооценка переключается, как тумблер, в соответствии с тем, что говорят им внешние или внутренние оценивающие фигуры.
Такие люди всё время ждут оценки со стороны, и, конечно, у них проявляется стремление самим оценивать всех и вся вокруг. По сути, они делают с окружающим миром то, что когда‑то делали с ними и чего они боятся сейчас. А полярность их восприятия других людей объясняется тем, что и себя самих они воспринимают полярно: то взлетают на пьедестал, то падают с него. По-другому они не могут оценивать ни себя, ни окружающих, даже самых близких.
Что делать
В более мягком варианте такое оценивание присуще всем людям. Как и нарциссические личности, мы ждем и боимся оценки окружающих, только зависимы от нее гораздо меньше и обладаем более устойчивой самооценкой. Но всё равно она повышается, когда мы кажемся себе лучше кого‑то. И, не будем лукавить, иногда мы используем этот способ поднятия самооценки вполне сознательно, оценивая других как менее профессиональных, менее красивых, менее успешных. Это способ, свойственный всем людям в любые времена.
Чтобы не увлекаться им излишне, а использовать только как временный инструмент для улучшения самочувствия, нужно искать другие способы создания и поддержания позитивной самооценки: аутотренинги, соответствующее поддерживающее окружение, специализированные психологические группы, направленные на повышение самооценки, или психологическая помощь специалиста.
Альфрид Лэнгле, доктор медицины и психологии, президент Общества экзистенциального анализа и логотерапии в Вене, в статье «Грандиозное одиночество. Нарциссизм как антропологическо-экзистенциальный феномен» (2002) писал о таких людях: «Нарциссизм связан с поиском Я, с вечным поиском того, на чем основано Я в своей ценности… Без весомого внутреннего обоснования успокоения не происходит — в нарциссизме человек не находит того места, где в нем говорит Я… И поэтому ему приходится напряженно и неустанно продолжать поиски всего того, что может иметь отношение к его Я. Так как внутри ничего не обнаруживается, он может найти себя только в том, что относится к внешней стороне его бытия».
Ценная оценка
Как видите, оценка сопровождает нас всю жизнь и, хоть и приносит много неудобств (когда оценивают нас), вряд ли когда‑то исчезнет из нашего межличностного общения. Слишком много дивидендов получает от нее человечество, начиная с помощи в адаптации к окружающему миру и закачивая повышением собственной самооценки и вопросами самоидентификации. Поэтому наша мечта о «безоценочном» отношении, скорее всего, останется лишь мечтой. А сложный процесс оценивания всё так же останется предметом наших тревог и ожиданий, так как имеет один корень со словом «ценность» и ставит перед нами экзистенциальные вопросы собственной ценности для окружающих и самих себя.
2407 просмотров
Поделиться ссылкой с друзьями ВКонтакте Одноклассники
Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.Читайте по теме
зарегистрированным пользователям