Культпоход

Моя теща по зодиакальному созвездию Рак, а мама — Рыбы. Такой расклад по всем таблицам совместимости выглядит неплохо, но положение «теща — свекровь», по всей видимости, затягивает звездный небосвод тучами. Моя мама — женщина сверхактивная, коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. Теща же, напротив, — спокойная, чувствительная и романтичная. При первой их встрече между ними сложилось молчаливое недопонимание, которое продолжается всю нашу с Машей совместную жизнь. Но недавно всё должно было измениться, и мне в этом предстояло сыграть ключевую ­роль.

На недельку до второго

Летом мы с женой не собрались выехать в отпуск на моря и к заграницам. Свекровь, которая уже несколько лет пытается заставить сына и сноху родить ей внучку, увидела в этом знак для решительных действий. Мама считает, что, воспитав двух сыновей, имеет право на внучку, и во что бы то ни стало хочет воплотить свою мечту в жизнь («С деньгами поможем, жилплощадь расширим, приеду — буду в няньках сидеть»). Тактика мамы была проста: собрать семейный совет, поднять на обсуждение животрепещущую тему и, заручившись словом союзников, решить вожделенную задачу. В качестве главного компаньона подходила только тёща, которая тоже выступала с подобными предложениями. Дипломатом переговоров оказался я сам, не ведая, что ­делаю.

Мама, недолго думая, перешла к реализации плана: под предлогом того, что ей вдруг остро стало не хватать общения со своей визави, пригласила нас с Машей и тещей Ольгой Ильиничной в гости: «Так давно не виделись, что это мы как не родные?». К тому же был прекрасный повод. У Машиной мамы, как и подобает всем Ракам, летом случился очередной день рождения. Надо сказать, что отмечать его Ольга Ильинична хотела, как всегда, культурно, — походом на концерт в филармонию в красивом платье с брошью-розочкой. Моя задача состояла в том, чтобы уговорить тёщу на поездку в пригород вместе со всей любящей родней, где её ждали именины на природе с шашлыками и задушевными песнями сватов под ­гитару.

На тот момент мне самому эта затея очень понравилась. Я люблю природу и в душе убежден, что её должен любить каждый. А те, кто не любит, просто не совсем распознали свои чувства. Вот, например, моя тёща: может, она пока не поняла, как это хорошо — свежий воздух, шашлычки, лес, озеро… Ну и, если уж быть совсем честным, то я полагаю, что женщина, периодически конфликтующая с моей терпеливой женой и ставящая непонятные задачи, которые в итоге должен решать я, не совсем представляет, что ей нужно. Зато за долгие годы психотерапевтической работы в семье я стал понимать, что нужно моей теще. Порой это огород — чтобы было чем заняться, мужчина (а она женщина симпатичная) — чтобы поменьше думать о том, где что болит, а вот в этот раз ей не хватает старого доброго пикника со свежим воздухом. В общем, я и моя самоуверенность поехали к теще с предложением, от которого она не могла ­отказаться.

Поехали!

Уговаривал долго, пришлось подкрутить ножки кухонного стола, сделать москитную сетку на лоджии, проникнуться разговором про первую скрипку в оркестре и гороскоп, который советовал Ракам в июле не соглашаться на авантюры. Но все же ради родственных связей Ольга Ильинична согласилась («Вилен, ты как удав!»). Решение было принято: в субботу мы отправляемся к моим родителям, где все уже готовилось к гулянию с ­размахом.

В субботу утром мой папа, он же свекор, загрузил свой большой УАЗ провизией, мангалами, палатками, гитарой и всем, что может пригодиться для партизанской войны на пару месяцев. Тёща в элегантной шляпке и розовом платье с недоверием расположилась на одном из пассажирских кресел переполненного внедорожника. Поддерживаемые фразой отца «Я вас сейчас в такое место привезу — залюбуетесь», мы двинулись на ­природу.

После часовой трясучки в душном внедорожнике без кондиционеров мы приехали к обещанному живописному виду. На Ольге Ильиничне уже не было лица, её порядком укачало, и я даже на секундочку усомнился в её скрытой любви к природе. Разбили шатер, намазались средством от гнуса, жарим шашлыки, поздравляем именинницу. Тёща, преобразившись и освоившись, решила полюбоваться ­цветочками.

И тут случилось то, чего я не мог представить в самом страшном сне: Маша с глазами размером с пятирублевую монету сообщила мне, что маму ужалила пчела (как потом выяснилось, на другой стороне леса была пасека). С заплывшим глазом любимая теща разъяренно вопила и требовала срочно телепортировать ее ­домой.

Свекровь же, женщина бывалая, ­сказала:
— Дорогая теща, в таких случаях помогает водка, мы ее как раз для таких случаев и взяли, — и налила прозрачную жидкость в ­стакан.

Ольга Ильинична, ярый противник алкоголя, окончательно пришла в ужас. Сцена была страшной. Теща-рак умоляла увезти ее домой, моя Маша-лебедь кричала, что маму нужно везти в больницу, а щука-свекровь проворно тянула за стол, ведь мы обсудили не все ­вопросы!

Потом все посмотрели на меня. Я должен был что‑то решить за секунду, пока струна семейных отношений не порвалась навек. С одной стороны, я был на стороне свекрови, все же она моя мать, и мнение о том, что укус пчелы не смертелен, мне очень даже понятно (самого в прошлом году укусила). С другой стороны, я чувствовал ответственность и вину: жена сверлила взглядом, по которому явно было понятно, кто виноват в том, что мама перенесла такой ад в свой же день рождения. С третьей стороны — на тещу было жалко ­смотреть.

Только раз в году

Чтобы предотвратить ситуацию, когда на крики и вопли из норы вылезет суслик и откусит теще палец на ноге (или какой еще страшный случай может случиться на природе?), я решил закончить с пикником и отвезти Ольгу Ильиничну в укрытие в виде местной поликлиники. По пути домой, пока теща еще не увидела в зеркале свой глаз, мне удалось уговорить ее принять прозрачную жидкость. Пятнадцать минут я слушал, как душно и как водка обжигает горло, но потом стало проще — волдырь побледнел, язык развязался. Свекровь завела тему про внучек, теща подливала масла в огонь, рассказывая, каким прелестным ребенком Маша была в детстве. На подъезде к дому все сидящие в УАЗе с укором смотрели на нас с Машей (даже свекор — в зеркало заднего ­вида).

В поликлинику уже никому было не надо, стол разбили в огороде под яблонями, тёща спорила со свекровью, кто будет — мальчик или девочка, свекор играл на гитаре. На звуки и запахи собрались соседи, за тещей стал ухлестывать дядя Валера, и вообще праздник явно удался. Складывалось ощущение, что только мы с Машей в этот день чувствуем вину за сорванный день рождения и за то, что не дарим долгожданной радости нашим ­мамам.

На следующий день Ольга Ильинична (по всей видимости, все‑таки увидев себя в зеркале) в жесткой форме потребовала везти ее домой. Сухо попрощавшись, мы повезли пострадавшую домой. Всю дорогу я слушал про злосчастный день рождения, про то, как теперь жить с шишкой на лице, про то, что в гороскопе Ракам не ­советовали.

После бала

С тех пор прошло две недели, отношения свекрови и тещи не стали ближе, но результат от встречи остался. Теперь тёща при каждой встрече и телефонном разговоре спрашивает, не ожидаем ли мы прибавления и, конечно, при случае не упускает возможности напомнить мне о любви к природе. Вину пришлось заглаживать — купил цветы и билеты на концерт ее любимого Эроса Рамазотти. Она в ответ даже снова назвала меня «дорогой ­зять».

Для себя же я понял, что не стоит делать из свекрови и тещи подруг. Ведь если мы с Машей нашли общий язык, то это совершенно не означает, что родители должны менять свои ценности и тянуться к новоиспеченной родне. Ну и мораль басни такова: даже если женщина не знает, что ей нужно, то хотя бы чувствует, что ей точно не нужно. И не стоит нарушать эту душевную связь холодным мужским ­расчетом.