Катрен СтильВо главе аптек и библиотек
Самвел Григорян об истории Аптекарского приказа и его книжной сокровищнице
Но оттолкнемся от современности. Можно ли отнести фармацевтическую отрасль, ее аптечное звено к системе здравоохранения? Законодательство РФ на этот вопрос однозначного ответа не дает. Стало привычным рассматривать сферу лекарственного обеспечения как нечто, прилагающееся к здравоохранению, находящееся не внутри него, а несколько «сбоку».
Отсюда и проскальзывающий порой оттенок второстепенного — не в негативном, а нейтральном смысле — отношения. Гораздо чаще говорят и пишут: «врачи и фармацевты», «медицинские и фармацевтические организации/работники», чем в обратном порядке. В итоге это отражается и на поведении потребителей (пациентов): многие из тех, кто ведут себя «тише воды и ниже травы» во врачебных кабинетах и коридорах лечебных учреждений, в аптеках оказываются чрезвычайно смелы и напористы. Вообще, слова «здравоохранение», «министерство здравоохранения» у современного человека, прежде всего, вызывают ассоциации с понятием «медицина», а уж потом «фармация».
Мы привыкли рассматривать сферу лекарственного обеспечения как нечто прилагающееся к здравоохранению, не внутри, а несколько «сбоку». А вот в России XVII века всем медицинским обслуживанием ведал приказ, названный Аптекарским (а не Докторским)!
Аптекарский приказ как «министерство здравоохранения»
Любопытно, что такой порядок дел существовал не всегда. В далеком XVII веке «министерство здравоохранения» нашей страны звалось… Аптекарским приказом. В его штате состояли не только аптекари (фармацевты высшей квалификации с университетским дипломом), алхимисты, травники, ученики аптекарей, но и доктора, лекари (врачи, прошедшие курс медицинского образования, но не имевшие университетского диплома), и т. д.
Таким образом, Аптекарский приказ ведал не только лекарственным обеспечением — первоначально только царской семьи, затем и населения, армии — но и медицинским обслуживанием вообще. Примечательно, что название ведомству дали не врачи (доктора или лекари), а специалисты с фармацевтическим образованием и дипломом — приказ был назван не «Докторским», а «Аптекарским». Значит ли это, что тогда аптекари были «главнее»?
Первоначально задачей Аптекарского приказа было управление царской (или Главной) аптекой, штатом придворных аптекарей и врачей. С этими целями он и был учрежден в конце XVI века: по одним данным — в 1581 году, по другим — в правление царя Бориса Годунова (1598–1605). До второй половины XVII века. ведомство располагалось в пределах Кремля, затем было переведено за Мясницкие ворота в Огородную слободу. К последней четверти XVII века. штат Аптекарского приказа увеличился до трех десятков человек, а его функции расширились, выйдя за пределы лекарственного снабжения и медицинского обслуживания царского двора и охватив более широкие слои столичных жителей. Учреждение в Москве Новой аптеки — первой для обслуживания гражданского населения — датируется 1672–1673 годами.
Очевидно, что речь в данном описании идет о «единственных» в городе и стране Главной (царской) и Новой аптеках. Поэтому не стоит удивляться тому обстоятельству, что внеаптечная торговля лечебными средствами до начала XVIII в. процветала. В 1670‑х гг. были предприняты первые попытки открытия аптек в других городах страны — Казани, Вологде — которые, однако, оказались безуспешными.
И. Ф. Кильбургер, посетивший Россию в 1763–64 г. в составе шведского посольства, дает в своих записках о русской торговле (глава «О лекарях и аптекарях») следующее свидетельство о московской «аптечной системе» середины 1670‑х гг.: «Одна аптека находится в Кремле; но из нее лекарства отпускают только царю и некоторым знатным господам, и она составляет магазин для другой аптеки. Управляется немцем по имени Гутбир. Другая среди города, и также казенная; при оной находится теперь провизором Християн Ейхлер…».Савельева Е. А.Каталог книг из собрания Аптекарского приказа
Руководители и сотрудники
Название приказа произошло от немецкого обозначения профессии — der Apotheker. Множество аптекарей — в основном из Германии, но также из Голландии, Англии, других европейских стран — по меньшей мере с первой половины XVI в. приглашались в Москву с целью развития фармацевтического дела, удовлетворения лекарственных нужд царя и его семьи. Архивные документы и летописные источники открывают имена аптекарей, их учеников, алхимистов, докторов, лекарей, дьяков и подъячих Аптекарского приказа.
Среди руководителей ведомства упоминаются известные исторические деятели, некоторые из которых были в определенный момент влиятельнейшими вельможами своего времени. Это князь Иван Борисович Черкасский (упоминается как глава приказа около 1629–1630 г.) и его зять боярин Федор Иванович Шереметев (около 1642–1643); боярин Борис Иванович Морозов (около 1646), воспитатель, наставник, окольничий, затем ближний боярин царя Алексея Михайловича; боярин Илья Данилович Милославский (около 1662), царский тесть; Артамон Сергеевич Матвеев (около 1673), также «великого государя ближний боярин», организатор Новой аптеки, погибший в 1682 г. во время стрелецкого бунта. Бунт также унес жизни двух докторов Аптекарского приказа и привел к упадку его деятельности. Руководителями приказа значились также богатейшие землевладельцы князья Никита Иванович (около 1677–1678) и Яков Никитич Одоевские (1689), влиятельные придворные времен царей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича.
День частного аптекаря
Как видно из приведенного списка, пост руководителя аптекарского ведомства доверяли самым близким к царю людям, поскольку сферой его ответственности было здоровье государя. При Петре I в 1693 г. это доверие было оказано Андрею Андреевичу Виниусу, до того проявившему себя на дипломатической и почтовой службе. В 1706 г. во главе приказа был поставлен Роберт Карлович Арескин; через два года ведомство было переименовано в Аптекарскую канцелярию.
Сохранились свидетельства о том, что Петр I во время своего Великого посольства в Западную Европу (1697–1698) интересовался постановкой фармацевтического дела в Германии, Голландии, других странах, посещал аптеки в Амстердаме, Аугсбурге и Кёльне. Результатом этого интереса стало приобретение царем уникального зоологического кабинета амстердамской аптеки Альберта Себы, а также являющейся подлинным произведением искусства дорожной аптеки из Кёльна, хранящейся ныне в Государственном Эрмитаже.
Поэтому неудивительно, что опыт Великого посольства сказался и в области здравоохранения, сферы регулирования лекарственного обращения. 27 октября 1701 г. Петр I издал указ о запрете внеаптечной торговли: «лавки, в которых торгуются и продаются товары, всякие зелья и масти будто за лекарства, и тем лавкам не быть, и никакими зельями и травами и мастями и лекарствами никому в тех местах мимо аптек не торговать и не продавать, и тот зеленый ряд по улицам и перекресткам лавки очистить, и продавцам тех товаров выехать вон из Ратуши…».
Чтобы от запретительных мер не пострадало лекарственное обеспечение жителей, 22 ноября 1701 г. Петр I издал другой указ об открытии «в граде Москве» восьми частных аптек. Первая грамота — то есть, говоря современными терминами, «лицензия на осуществление розничной фармацевтической деятельности» того времени — была пожалована спустя месяц, 22 декабря того же 1701 года. Даниилу Гурчину было предложено оставить службу в царской аптеке и открыть «за Никольскими воротами в Белом городе на большой мостовой Мясницкой улице» первую в стране частную аптеку. Таким образом, один из этих дней можно отмечать как дату зарождения негосударственного сегмента российской фармацевтической отрасли.
Общемедицинский, а не сугубо фармацевтический характер деятельности Аптекарского приказа подтверждает, в частности, то обстоятельство, что он, помимо прочего, участвовал в разработке противоэпидемических мероприятий, проводил судебно-медицинскую экспертизу, занимался подготовкой медицинских и фармацевтических специалистов. Последняя из перечисленных сфер деятельности показывает, что ведомство являлось также образовательным, просвещенческим учреждением. А для этого приказу, его руководителям и сотрудникам требовались не только знания и умения, но и книги, в первую очередь специализированная литература. Так в Аптекарском приказе сформировалось ценное книжное собрание, о котором пойдет речь ниже.
Петр I запретил внеаптечную торговлю «зельями, травами и мастями и лекарствами», и в 1701 году издал указ об открытии в Москве восьми частных аптек. Так что именно этот год можно считать годом зарождения негосударственного сегмента российской фармотрасли.
Составители коллекции
Богатые библиотеки со множеством российских и зарубежных изданий стали в правление царя Алексея Михайловича (1645–1676) необходимой частью быта знати. Поэтому неслучайно, что часть книжной коллекции Аптекарского приказа составили фолианты из собрания одного из руководителей ведомства середины XVII в. ближнего боярина Б. И. Морозова. Это самая ранняя составляющая библиотеки. По всей видимости, книги Морозова остались в приказе после его кончины, случившейся в 1662 г.
Вместе с зарубежными аптекарями, докторами и лекарями в страну попадали не только «импортные» лекарства, расширившие применявшийся в России арсенал лечебных средств. Иноземные специалисты привозили с собой и книги, по которым учились и учили, которые были необходимы в работе. В основном это были тексты на латыни — языке средневековой науки, но также на других европейских языках. Еще одной частью библиотеки Аптекарского приказа стали издания, привезенные Робертом Бенианом, английским аптекарем. На русской службе его звали Романом. Он впервые прибыл в Москву через Архангельск в 1656 г.
Около 1687 г. в коллекцию приказа были переданы иностранные издания из библиотеки царя Федора Алексеевича (1676–1682). До того они несколько лет находились у царевны Софьи, так что не исключено, что некоторые из этих книг когда‑то принадлежали ей. Эту часть библиотеки Аптекарского приказа составляют тома с царским гербовым экслибрисом. Она представлена в основном текстами, написанными на латыни. Её хронологический охват — 1550–1669 гг. Иностранные книги из библиотеки Федора Алексеевича были напечатаны в крупнейших типографиях Франкфурта-на-Майне, Кёльна, Болоньи, Венеции, Амстердама, Антверпена, Женевы, Лиона, Парижа, Рима.
Бывшую принадлежность единиц аптекарского книжного собрания можно установить по экслибрисам, а также автографам, сохранившимся на некоторых из них. Здесь помогает знание истории. Например, на первом томе лионского издания 1666 г. труда Даниеля Сеннерта, профессора медицины, сохранилась уникальная запись «Книга великого государя Аптекарского приказу». Поскольку речь идет об одном государе, то исключается период «двоецарствия» Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича (1682–1696). Во времена же единоличного царствования последнего (после 1696 г.) предпочтение отдавалось форме «его величество» либо «его царское величество», а не «великий государь». Из этого следует, что трехтомник Сеннерта принадлежал, вероятнее всего, Федору Алексеевичу.
То обстоятельство, что ценные издания царя были переданы в Аптечный приказ (и в частности, в Главную аптеку), говорит о высоком статусе этого ведомства. В результате сложения царской (Федора Алексеевича), боярской (Б. И. Морозова) и аптекарской (Романа Бениана) коллекций и изданий иного происхождения составилось разнообразное собрание мудрых и полезных старопечатных книг не только из области медицины и фармации, но также биологии, зоологии, химии, минералогии, философии, языкознания, архитектуры, истории, теологии, астрономии — словом, практически всех научных направлений того времени. Также следует учесть, что некоторые книжные шедевры преподносились царю и боярину в дар — тогда это считалось весьма ценным подарком.
«Во улеу псолы»
Особое место в библиотеке приказа составляли словари, необходимые для перевода иностранных терминов и текстов, работы с прибывающими из‑за рубежа новыми лечебными средствами. Они также были востребованы как вспомогательное средство общения с новоприбывшими иноземными аптекарями, докторами, лекарями, которые, надо сказать, обычно довольно быстро осваивали русский язык.
В этой связи чрезвычайно любопытно полистать одно из самых ценных сокровищ библиотеки Аптекарского приказа — известный труд Пьетро Андреа Маттиоли (1500/1–1577), ботаника и придворного врача императора Максимилиана II Габсбурга. Венецианское издание 1565 г. представляет собой критический анализ работ Диоскорида из Аназарбы. Как известно, этот знаменитый античный врач-практик подробно описал около 600 видов применявшихся в медицине растений.
Маттиоли включил в свой труд и множество собственных наблюдений за лекарственной флорой. Еще при его жизни увидели свет издания, содержащие иллюстрации описываемых растений, — таковым и было венецианское, один из экземпляров которого попал в XVII в. в Москву. В этом фолианте обращает на себя внимание то обстоятельство, что многие рисунки подписаны чьей‑то рукой.
В числе этих подписей, представляющих собой перевод названий растений и животных, можно встретить такие: «медвежи ягоди», «агоди мощщельник по руски» (можжевельник), «кедр с шишками», «смородина красна», «ребинь садовая по руски», «клюква», «барбарисъ», «орехи воданые», «трава феникjлная», «цемерица бела», «трава и корень терментеной», «по руски золототысеч», «во улеу псолы» и др. Оставлены ли они российским толмачом либо иностранным аптекарем или доктором, изучавшим русский язык по ходу своей профессиональной практики (и одной ли рукой вообще?), — данный вопрос следует адресовать специалистам.
Среди других книг по фармации и медицине коллекции Аптекарского приказа можно выделить двухтомную «галено-химическую» фармакопею Яна Даниеля Хорста (Франкфурт-на-Майне, 1651), на титульном листе которой имеется запись, указывающая на бывшего владельца этого издания: «Книга Аптекарского приказу Романова привозу Бинияна». Аптекарь Роман Бениан привез в Россию и отдельные тома корпуса трудов великого античного врача и фармаколога Клавдия Галена.
По записям и знакам на одном из них, изданном в Базеле в 1541 г., можно проследить смену его хозяев. Самые ранний автограф сделан спустя пять лет и принадлежит в буквальном смысле слова перу немецкого доктора медицины Хартмана Сидерея, спустя столетие запись на книге оставил Северин Щетинин, хранитель библиотеки боярина Морозова, затем на ней отметился упомянутый выше глава приказа-канцелярии Р. К. Арескин, после кончины которого в 1719 г. издание попало в «Библиотеку его величества» Петра I.
«Забытые имена»
В собрании Аптекарского приказа имелись также работы по медицине и фармации ученых XVI–XVII вв.: фламандских анатомистов и врачей Спигелия и Везалия, немецкого профессора медицины Каспара Хофманна, парижского врача Жана де Гори, упомянутого выше Даниеля Сеннерта, др. выдающихся личностей для рубрики «Забытые имена». Медики того времени зачастую были очень разносторонними людьми, настоящими эрудитами. Важное место занимает экземпляр издания немецкого врача, гуманиста, историка и картографа Хартмана Шеделя (1440–1514). На нем — отрывочно сохранившаяся надпись «Книга Хроника боярина Бориса… Морозова… подписал Северинка Щетинин», по которой видно, из чьей коллекции данная книга попала в Аптекарский приказ.
Этот знаменитый исторический труд, содержащий также описания многих стран и городов, имена правителей, является старейшим экземпляром коллекции. Дух захватывает от одной только информации о годе издания — 1493, самый рассвет книгопечатания. Таким образом, боярин Морозов, а затем и Аптекарский приказ обладали ценнейшим (уже тогда) раритетом.
Самая ранняя ботаническая книга библиотеки принадлежит перу известного фламандца Ремберта Додонеуса. Она издана в Амстердаме в 1583 г. На ней частично сохранилась наклейка с оборванным текстом: «книга травник роман…». Можно предположить, что третье слово есть русское имя аптекаря Бениана, который, по всей вероятности, и привез труд Додонеуса в Москву. Стоит упомянуть также о наличии в аптекарском книжном собрании «Генерального и специального антидотариев» Й. Й. Векера базельского издания 1601 г.
Немедицинская часть библиотеки впечатляет не меньше: том с надписью «Лоика [Логика] Аристотелева. Из Аптеки», сочинения Плутарха, Саллюстия, Тацита, Эразма Роттердамского, исследование «О минералах» Альберта Великого (издание 1519 г.), Старый и Новый Завет, «Идея универсальной архитектуры» венецианца Виченцо Скамоцци из коллекции Федора Алексеевича и многие другие старопечатные шедевры.
Во главе аптек и библиотек
Книжная сокровищница Аптекарского приказа представляла собой уникальное для России того времени собрание. Поэтому неудивительно, что при Петре I она стала одной из основ «Библиотеки его величества», главным смотрителем которой был поставлен… наш знакомый Р. К. Арескин, глава Аптекарского приказа (затем канцелярии) с 1706 г., совместивший таким образом аптечное и библиотечное руководство, что само по себе весьма показательно.
Это означало перемещение книг (правда, не всех) из одной столицы в другую, новорожденную: в 1712 г. сокровища бывшего Аптекарского приказа были перевезены в Санкт-Петербург. Кстати, начальник аптекарей Арескин был известен также как крупнейший коллекционер книжных изданий, их ценитель. Его огромное личное собрание — около 4000 названий — после кончины собирателя также попало в «Библиотеку его величества», впоследствии Библиотеку Академии наук. Так что вклад наших предшествующих коллег в российское библиотечное богатство весьма велик.
3269 просмотров
Поделиться ссылкой с друзьями ВКонтакте Одноклассники
Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.Читайте по теме
зарегистрированным пользователям