Анна Белковец

Пациенты, как известно, очень не любят, когда им что-либо запрещают, и безумно радуются, когда выясняется, что есть стоматологи, которые любят конфеты, и гастроэнтерологи, которые любят котлеты. Анна Белковец — как раз такой гастроэнтеролог: по ее мнению, и котлеты вполне могут быть вкусной и здоровой пищей, если их правильно приготовить, и пароварка вовсе не обязательно первый помощник приверженца вкусной и здоровой пищи. Мы поговорили с Анной о том, что едят гастроэнтерологи, и о том, что при любой диете все-таки лучше есть, чем морить себя голодом.

КС: Расскажите, пожалуйста, над чем Вы сейчас работаете как научный сотрудник? Анна: В настоящий момент я являюсь докторантом института терапии СО РАМН, то есть параллельно с практической работой занимаюсь докторской диссертацией на тему: «Скрининг и профилактика предраковых заболеваний и раннего рака желудка». Это достаточно актуальная тема, и она требует серьезной работы. Я основываюсь на своем практическом опыте: набираю пациентов с данной патологией плюс веду обработку данных, накопленных во время крупных эпидемиологических исследований, которые проводятся на базе нашего института.

КС: Вы долгое время жили и работали за рубежом: четыре года — в Германии и семь лет — в Финляндии. Расскажите немного об этом периоде. Анна: Сначала я уехала на стажировку в Германию, получив грант от немецкой службы академических обменов DAAD, и занималась там исследованиями в области генетики женского алкоголизма в Институте генетики человека Университета города Гамбурга. Защитила кандидатскую диссертацию по этой же теме. В Германии я еще три года работала в отделе иммунологии института микробиологии и гигиены Марбургского университета, изучала инфекцию Helicobacter Pylori, являющуюся одним из основных этиологических факторов развития хронического гастрита и язвенной болезни. В Финляндии работала в институте национального здоровья в отделе по изучению биомедицинских проблем алкоголизма и в лаборатории иммунологии Хаартман института университета города Хельсинки. В последние годы своей работы в Финляндии я окончила курс для врачей-иностранцев и немного поработала врачом в клинике Лааксо города Хельсинки. Являюсь членом европейского общества по изучению биомедицинских проблем алкоголизма.  

Досье КС:

Анна Белковец

Должность: кандидат медицинских наук, научный сотрудник лаборатории гастроэнтерологии института терапии СО РАМН, врач-гастроэнтеролог.

Увлечения: «чтение, музыка, изучение иностранных языков (освоила английский, немецкий и финский); еще мы всей семьей болеем за волейболистов «Локомотива» и за нашу сборную по биатлону».

Жизненные приоритеты: «как для любой матери, для меня важнее всего, чтобы у детей все было хорошо. И у моих родителей — тоже. Работа также важна: сейчас мы вступаем в большой научный международный проект — это огромная ответственность, и все силы направлены на это».

КС: Как странно. Думаю, большинству людей с детства говорили, что в возникновении гастрита виновато неправильное питание, а не бактерия… Анна: Еще в 80-е годы австралийские доктора Барри Маршалл и Робин Уоррен обнаружили эту бактерию, и за ее открытие в 2005 году получили Нобелевскую премию в области медицины. В России исследованием этой проблемы стали активно заниматься в 90-е годы, в том числе, начали применять эрадикационную терапию в лечении хеликобактерной инфекции. Популяционные исследования, проводимые нашим институтом, показали, что в Новосибирске 80% населения инфицировано Helicobacter Pylori, и это достаточно высокий показатель. Чаще всего инфицирование происходит оральным путем, причем в детстве, от матери к ребенку — через поцелуи, облизывание ложек, сосок и так далее. Эта бактерия благополучно проживает в нашем желудке, со временем вызывая «поломки» в виде гастритов или язвенной болезни. У пациентов с диспептическими жалобами надо определять, есть ли в организме эта бактерия или нет, поскольку обладание особенно токсичными ее штаммами может со временем привести к очень серьезным последствиям, таким как атрофический гастрит и рак желудка. КС: В таком случае какую роль в их профилактике играет здоровое питание? Анна: Здоровое питание, конечно, имеет смысл в любой ситуации. Просто раньше у нас считалось, что «язвенник» не может позволить себе ни поесть, ни выпить, а это может быть совершенно не так. КС: Все равно среднестатистический пациент гастроэнтеролога чувствует себя недочеловеком, когда врач дает ему такую бумажечку, где с одной стороны «вкусно» нарисовано то, что нельзя, а с другой — скудный набор продуктов, которые можно. Анна: Своим пациентам, кстати, я не всегда даю эти страшные бумажки с диетами — мы просто разговариваем с ними о том, что лично им больше бы подошло. Я считаю, что в каждой ситуации надо подходить индивидуально: например, если приходит человек с жировым гепатозом печени, с диабетом — естественно, ему надо ограничивать и жир, и сахар, и алкоголь, чтобы прогноз был благоприятным. А некоторым пациентам я даже советую есть больше, чаще, разнообразней и получать от этого удовольствие! КС: Неужели и такое бывает? Анна: Однажды ко мне на прием приехала молодая женщина, которой участковый врач поставил обострение панкреатита и… запретил есть (что, в общем-то, правильно в случаях острого или серьезного обострения хронического панкреатита, особенно на фоне ожирения). И бедная девушка, по совету врача, практически ничего не ела около двух месяцев, в результате чего у нее началось истощение со всеми вытекающими последствиями, вплоть до голодных обмороков. Проанализировав результаты ее обследования, я пришла к выводу, что ситуация не требовала таких жестких ограничений, а человек уже, можно сказать, еле ноги передвигал. Я ей говорю: «Вам надо начинать кушать малыми порциями, но часто, и постепенно расширяя рацион». Девушка очень удивилась: «Ой, и курицу отварную можно?» — «Конечно». — «И сахар в чай?» — «Пожалуйста». Так что эта пациентка ушла от меня совершенно счастливая. КС: Если лечебные диеты так индивидуальны, то отчего же у нас до сих пор не отказываются от стандартных диет? Анна: Вы знаете, в последний год своей работы в Финляндии я посещала курсы для врачей-иностранцев (нас готовили как врачей общей практики для Финляндии, потому что у них большая нехватка специалистов). У нас не было ни одной лекции, посвященной диетическим рекомендациям, и вообще слово «диета» не употреблялось даже в разделах о лечении язвенной болезни или хронических гастритов: врачам предписывалось лишь назначать медикаментозную терапию. А в России традиционно сложилось, что при заболеваниях ЖКТ прописывают диеты — стол №5, стол №1 и так далее. Когда после 11 лет отсутствия я вернулась в Россию и вышла в стационар работать гастроэнтерологом, для меня было немного диким, когда начались эти «столы» — я уже и забыла, что они в себя включают.  

КС: А как же финны живут без ограничения диеты? Анна: У финнов все продумано на уровне политики государства. Так, в супермаркетах есть целые полки продуктов без глиадина — для больных целиакией, без сахара — для диабетиков, для аллергиков есть специальные магазины экологически чистых гипоаллергенных продуктов. То есть пациенты приходят к врачу, чтобы он выписал лекарство, а диету соблюдают на свое усмотрение. В стационарах диета у всех практически одинаковая, за исключением постоперационных больных и диабетиков: в случаях диабета есть специальные школы для пациентов, которые проводит средний медицинский персонал. А чтобы попасть на прием к гастроэнтерологу в Финляндии, ситуация должна быть очень серьезной — такой, с которой не справился врач общей практики. С гинекологией — та же история: мои дети родились в Финляндии, и с гинекологом я встретилась только перед самыми родами, до этого меня наблюдал врач общей практики. Будучи врачом, я сама просила медицинскую сестру об очередных анализах: не пора ли проверить мочу, а то у меня пиелонефрит в анамнезе? «Ну, проверьте», — говорит сестра… Наши же беременные «прописываются» в женских консультациях и постоянно находятся в процессе сдачи анализов и в ситуации «повышенного тонуса». КС: То есть все дело в том, что финнов приучили самостоятельно заботиться о своем здоровье, а нас — нет? Анна: Думаю, дело еще и в том, что Финляндия — страна северная и более строгая в плане природы, архитектуры и еды в том числе: у людей там очень простые кулинарные пристрастия. Финны едят больше овощей, чем русские, больше двигаются — это очень спортивная нация. Бывало, в воскресное утро мы с мужем (два русских врача) сидим и завтракаем оладьями со сметаной и медом, а за окном в любую погоду кто-то бежит, мчится на велосипеде и так далее. Конечно, есть там и люди с избыточной массой тела, но я не скажу, чтобы это очень уж бросалось в глаза, как, к примеру, в Америке. Намного более серьезна проблема алкоголизма: пьют финны много, и вечер пятницы в Финляндии — это что-то страшное, очень много пьяных на улицах. КС: В Германии едоки тоже бережно относятся к своему здоровью? Или это нам так кажется? Анна: По моим наблюдениям, в Германии любят хорошо поесть. У меня был шок, когда я в Баварии пришла в пивную (по-немецки «Bierstube») и увидела там огромные, килограмма на два, жирные окорока на тарелке и пивные кружки по литру и больше. И все это естся, и пьется, и песни еще при этом распеваются. В Германии свои особенности — так, там очень распространен пивной алкоголизм, потому что немцы действительно очень много пьют пива. КС: У вас двое детей — Маше шесть, Леониду восемь. Как Вы, как мама и как врач, относитесь к обычной для многих российских родителей практике вести свое чадо в фаст-фуд в качестве поощрения? Анна: Как специалист, я отношусь к этому негативно. Таких поощрений не должно быть. Но и фанатично запрещать тоже не стоит. Иногда (раз в полгода) мы с детьми покупаем и гамбургер, и картошку фри. Конечно, в семье закладываются все основы питания, и они должны быть правильными и рациональными, но без фанатизма. КС: А сладости и чипсы детям надо запрещать или нет? Анна: Я думаю, совсем запрещать не надо: у ребенка должно быть детство, пусть ест и конфеты, и леденцы, и мороженое, и чипсы попробует — но в разумных пределах. В Финляндии, кстати, очень интересный подход к ограничению сладостей: там суббота — это такой специальный «конфетный день», когда можно есть сколько хочешь, «от пуза», а в остальные дни — ни-ни. И вот в субботу дети идут с большими коробками из магазина, а там какие-то желейные резиновые червяки и прочие радости. На мой взгляд, это тоже не совсем правильно. Лучше всего с детства приучить ребенка, что одна и та же еда может быть и полезной, и вкусной: детям сложно объяснить, что полезно, но что вкусно — они понимают сразу. КС: А дома Вы сами готовите? Анна: Иногда готовлю я, но чаще этим занимается моя мама. КС: Контролируете? Анна: Ну, к примеру, я не одобряю частое приготовление блинов… Но я безгранично благодарна своей маме, которая, несмотря на ее занятость (она ученый-историк), находит время и силы готовить. Приходишь с работы уставшая, а тебя уже ждет тарелка горячего и вкусного супа. Это и есть счастье… Мы с мамой приверженцы простой пищи — чем проще, тем лучше. КС: Можете поделиться какими-то рецептами вкусной и здоровой пищи? Анна: Это очень сложно — я все-таки не повар, у меня все просто, без заморских названий. Могу только сказать, что питание должно быть таким, чтобы пища приносила удовольствие. Много едим овощей и фруктов, хлеб едим в основном отрубной, еще люблю супы — щи, борщ, рассольник, и дети меня в этом поддерживают. Однажды я была в Турции на отдыхе с детьми, и спустя неделю мой сын Леня, стоя на пляже, громко заявил — наверное, это был крик души: «Хочу борща русского с бородинским черным хлебом, салом и чесноком!» А Маша добавила: «И пельменей». Все русские туристы просто «рухнули». КС: Рядом с салом в «запретных бумажках» гастроэнтерологов обычно нарисованы котлеты. Вы и котлеты жарите? Анна: Да, котлеты — это у нас основное блюдо! Помню, пришла к врачу-финну на очередной плановый осмотр старшего ребенка. Врач такой старый, седой, строгий, брови кустиками. Я говорю: «Вы знаете, сын у меня что-то худенький, как бы его поправить?» А он мне отвечает: «Йока пяйвя лиха пуллат я перуна мусси», что по-русски означает «каждый день котлеты и картофельное пюре — вот тебе и рецепт поправки твоего мальчика». КС: Так котлеты — это же жирное жареное мясо… вредное. Анна: Почему сразу вредное? Идете на рынок, покупаете там говядину, свинину, прокручиваете, смешиваете в определенных пропорциях — получаются домашние котлеты. Ничего там вредного нет — наоборот, даже полезно для детей, ведь их организму нужен «строительный материал». Как врач, хочу сделать оговорку: в каких-то ситуациях бывает необходимо ограничить потребление котлет, и, конечно, для любого едока очень вредно есть повторно разогретые котлеты. КС: Как Вы относитесь к полуфабрикатам? Анна: В каких-то ситуациях — положительно: например, мы едем в поезде, и самый простой способ хорошо пообедать — залить лапшу кипятком. Во всех остальных случаях, если мы не находимся в походных условиях, лучше готовить из свежих продуктов. Кстати, я бы не сказала, что питаться полуфабрикатами дешевле, чем здоровой полноценной пищей: хорошие сорта мяса, телятина, «благородная» рыба — конечно, дорого, но овощи у нас стоят достаточно дешево, и приготовить из них вкусное и питательное блюдо (тот же винегрет) при желании можно — было бы только желание. КС: А пароварка — друг здорового едока? Анна: К пароварке надо привыкнуть — и тогда да, можно приготовить немало вкусных и полезных блюд. Но лично я не очень люблю готовить в пароварке — пока ее составишь, помоешь… Куда проще просто тушить что-либо с водичкой на сковородке, те же котлеты или овощи. КС: Что же тогда самое опасное из того, что мы едим? Анна: Копчености, консервированные продукты, газированные напитки — но, опять же, если их употреблять без меры. КС: Как раз самые вредные продукты являются у нас самыми любимыми. Масла в огонь подливает и реклама: человек встает из-за обильного стола, съедает таблеточку — и вновь легок, здоров и весел. Как сломать эту психологию потребителя? Анна: Сломать эту психологию сложно — как правило, люди начинают задумываться о своем здоровье тогда, когда уже происходят какие-либо серьезные изменения. И при этом многие, приходя к врачу, говорят «Назначьте мне лекарство, но чтобы я ничего не менял: ни стиль жизни, ни стиль питания». В таких ситуациях, конечно, уже разговор совершенно другой: первым шагом должно стать именно изменение стиля жизни и питания, а также двигательного режима. Чаще всего ожирение носит алиментарный характер, то есть зависит от того, что и как мы едим и сколько при этом двигаемся. Зачастую люди едят, забывая о том, что каждый прием пищи должен быть заработан. Как в первобытном обществе: побегал за мамонтом с копьем, забил его — поел, восстановил силы. А у нас все подается на блюдечке.