Синдром Диогена

Глеб Поспелов о том, почему некоторые люди не могут расстаться со своими вещами

Синдром Диогена (синдром старческого убожества, патологическое накопительство) — психическое расстройство, характеризующееся крайне пренебрежительным отношением к бытовым вопросам, социальной изоляцией, апатией, склонностью к бессистемному собиранию и накоплению ненужных, вышедших из употребления вещей (патологическое накопительство), при отсутствии критического отношения к своему состоянию.

Что нужно каждому из нас, чтобы почувствовать себя счастливым? Сколько денег, вещей человек может взять в свое путешествие по жизни — от самого ее начала до неизбежного конца? Почему одни довольствуются малым, переезжая из дома в дом с небольшим чемоданчиком, а другие — не в силах расстаться с жалким гвоздем, найденным на улице, и боятся оставить без присмотра жилье даже на час?

Часто мы тащим за собой непосильную и нелепую ношу вещей, не задумываясь, так ли она нам нужна, в ней ли заключена ценность нашей жизни. Не многие задают себе этот вопрос и, тем более, могут на него ответить. Подобные рассуждения — привилегия философии, а иногда — психиатрии. Об этом и будет наш рассказ.

История жадности – к истокам причины патологического накопительства

Болезненное скопидомство известно людям на протяжении всей документированной истории их существования. Например, в церковнославянском языке существовало даже особое название для собирательства вещей — мшелоимство, и по православным традициям оно считается грехом. С детства нам знакомы русские сказки о Кащее. Недуг нашел отражение и в произведениях искусства: вспомним хотя бы картину «Смерть скупца» Иеронима Босха, пушкинского «Скупого рыцаря», Эбинезера Скруджа, того же старика Плюшкина, подарившего другое имя нашему синдрому. Все эти скупердяи в той или иной степени имеют отношение к рассматриваемой проблеме — патологическому накопительству.

До 1966 года психиатры рассматривали эту проблему как подтип обсессивно-компульсивного расстройства. Английский психиатр Д. Макмиллан в Британском медицинском журнале впервые описал синдром Диогена как самостоятельное расстройство. Он дал ему название «Senile breakdown in standards of personal and environmental cleanliness», которое в приблизительном переводе звучит как «Старческое снижение стандартов личной и бытовой гигиены». Благодаря британским психиатрам А. Кларку, Г. Мейникару и Дж. Грею в 1975 году расстройство получило название «синдром Диогена, или синдром старческого убожества». Именно это название прижилось и ныне используется повсеместно.

Нужно отметить, что в Международной классификации болезней 10‑го пересмотра синдром Диогена (Плюшкина) как самостоятельное заболевание отсутствует. Это объясняется тем, что он наблюдается при целом ряде поражений и заболеваний головного мозга, имеющих разные причины и протекающих с разными проявлениями, среди которых доминирующими считаются нарушения когнитивных функций и эмоционально-волевого статуса, а также наличие психотических включений (в том числе деменция, шизофрения, последствия алкоголизма). Сам синдром Диогена (Плюшкина) при этом как бы отходит на задний план. Поэтому традиционно мы рассматриваем синдром Диогена в рамках органических заболеваний головного мозга с изменениями личности больного.

Древнегреческий философ Диоген Синопский (404–323 г. до н.э., один из основателей школы киников) отличался крайней неприхотливостью в быту и устроил себе жилье в глиняной бочке при храме. Философу вовсе не требовалось имущество: он исповедовал аскетизм и искал человеческого общения. Таким образом, «синдром Диогена» — не совсем корректное название, и ряд исследователей предлагают использовать другие варианты: старческое расстройство, синдром Плюшкина (персонаж из романа Гоголя «Мёртвые души»), социальный распад, синдром старческого убожества.

Старые скряги: клинические проявления синдрома Диогена

Данное расстройство чаще всего встречается у пожилых. Наиболее часто синдром Диогена возникает у ранее активных людей, ориентированных прежде всего на работу и даже имевших социальный успех. По мере отхода от профессиональной и общественной деятельности проявления синдрома становятся все ярче. При этом страдают основные психические функции больных.

Развиваются необратимые изменения характера: появляются и нарастают эмоциональная неустойчивость, раздражительность, вспыльчивость, даже агрессивность. Формируется недоверчивость, необщительность, теряется реалистичность установок и, самое главное, зарождается негативизм по отношению к тем людям, которые предлагают им свою помощь.

Меняется поведение: больные зачастую не открывают двери посетителям, опасаясь подвоха или имущественных претензий. При этом они могут иметь неплохой доход или накопления, родственников, которые в состоянии помочь обустроить быт или взять к себе, но категорически отказываются от помощи по разным причинам. Денежные накопления больные не реализуют и не инвестируют, предпочитая хранить их в укромных уголках, и постоянно озабочены сохранением и приумножением своего имущества; это занятие становится определяющим в их поведении.

Они не уделяют должного внимания правильному питанию (зачастую мнимая экономия заставляет их питаться очень скромно, вплоть до заплесневелых объедков), что может вести к истощению и даже смерти. Больные не любят вызывать врачей и скупятся приобретать лекарства, поэтому при заболеваниях внутренних органов в остром периоде у них отмечается особенно высокая смертность.

Пациенты пренебрегают нормами гигиены, не заботятся о своей внешности и жилище, которое приходит в запустение и превращается в пополняющийся склад старых и никому не нужных вещей. Сохраненные и приобретенные вещи скапливаются настолько в больших количествах, что больные не могут свободно перемещаться по жилищу, комфортно принимать пищу (из‑за обилия вещей на столе и кухне приходится есть, держа тарелку на коленях), отправлять естественные надобности, спать (кровать и прилегающее пространство заставлено, на стенах развешаны пакеты с вещами).

Немаловажно, что при заболеваниях, для которых характерен синдром Диогена, интеллект снижен не так уж и часто. Речь ведь идет о специфическом поведении человека и отсутствии самокритики, а не о слабоумии или помешательстве.

Вот великолепное описание образа жизни одной из жертв синдрома, сделанное Владимиром Гиляровским в книге «Москва и москвичи».

«Во втором зале этого трактира… за отдельным столиком целыми днями сидел старик, нечесаный, не бритый, редко умывающийся, чуть не оборванный… К его столику подходят очень приличные, даже богатые, известные Москве люди. Некоторым он предлагает сесть. Некоторые от него уходят радостные, некоторые — очень огорченные. А он сидит и пьет давно остывший чай. А то вынет пачки серий или займов и режет купоны. Это был владелец дома, первогильдейский купец Григорий Николаевич Карташев. Квартира его была рядом с трактиром, в ней он жил одиноко, спал на голой лежанке, положив под голову что‑нибудь из платья. В квартире никогда не натирали полов и не мели. Ночи он проводил в подвалах, около денег, как "скупой рыцарь"… Десятки лет такой образ жизни вел Карташев, не посещая никого, даже свою сестру… Только после смерти Карташева выяснилось, как он жил: в его комнатах, покрытых слоями пыли, в мебели, за обоями, в отдушинах, найдены были пачки серий, кредиток, векселей. Главные же капиталы хранились в огромной печи, к которой было прилажено нечто вроде гильотины: заберется вор — пополам его перерубит. В подвалах стояли железные сундуки, где вместе с огромными суммами денег хранились груды огрызков сэкономленного сахара, стащенные со столов куски хлеба, баранки, веревочки и грязное белье. Найдены были пачки просроченных векселей и купонов, дорогие собольи меха, съеденные молью, и рядом — свертки полуимпериалов более чем на 50 тысяч рублей. В другой пачке — на 150 тысяч кредитных билетов и серий, а всего состояния было более 30 миллионов».

Откуда берутся Плюшкины или причины синдрома Диогена

На данный момент исследователи выделяют несколько причин развития синдрома.

Первая — травма головы, операция на головном мозге или энцефалит, токсическая энцефалопатия, в результате чего произошло повреждение нейронов участков, отвечающих за принятие решений. Вторая — гипертрофированная, вследствие возрастных дегенеративных изменений в тех же отделах головного мозга, бережливость или страсть к коллекционированию. В преклонном возрасте, по мере заострения черт характера и снижения критики к происходящему, на фоне общего когнитивного дефицита человек продолжает собирать все нужное на «крайний случай», запрещает вывоз старой мебели из квартиры и так далее.

Существуют экспериментальные данные, которые подтверждают наличие материального субстрата синдрома. Группой ученых из различных американских университетов под руководством клинического психолога Дэвида Толина в 2012 было установлено, что у пациентов с синдромом патологического накопительства наблюдается аномальная, в сравнении с другими группами испытуемых, активность в двух областях коры: передней части поясной извилины и островке, которые обычно задействованы в процессе принятия решений.

Выявленная дисфункция, по мнению авторов, может лежать в основе характерного для плюшкиных поведения, особенно в части трудности расставания с вещами, неспособности выбросить хотя бы что‑то из накопленного.

Невропатолог Стивен В. Андерсон и его коллеги из университета Айовы в 2004 году обследовали 63 человека с повреждением головного мозга вследствие удара, хирургического вмешательства или энцефалита. До заболевания (повлекшего нарушения психических функций) никто из них не имел проблем с бессмысленным коллекционированием, но в конечном итоге девять из них стали заполнять свое жилище всевозможным мусором.

У всех этих навязчивых коллекционеров наблюдалось повреждение коры лобной доли — участка мозга, ответственного за принятие решения, обработку информации и организацию поведения. Исследователи пришли к выводу, что необходимость собирать всё подряд происходит из глубинной потребности накопления запасов, например, еды. Эта потребность столь древняя и элементарная, что центры, ответственные за нее, находятся в подкорковых участках мозга. А для того чтобы осознать, стоит ли что‑то копить, человеку нужна кора лобных долей.

Учитывая результаты этих изысканий, можно сделать вывод, что синдром Диогена (Плюшкина) связан как с поражением некоторых зон коры в лобных долях полушарий головного мозга, так и с повреждением более глубоких подкорковых структур. И те и другие — часть системы принятия решений, и, возможно, особенности клинических проявлений синдрома зависят от того, какой именно отдел мозга пострадал.

Страсть к патологическому накопительству, чаще всего наблюдаемая при синдроме Диогена, называется силлогоманией. Крайний случай, к которому обычно применяется этот термин, — захламление всего жилища самыми разнообразными вещами, по сути — мусором. Признак патологии в собирании и хранении старых вещей — бессистемное хранение и неиспользование.

Лечение синдрома патологического накопительства

Как же поступать родственникам, друзьям, соседям таких плюшкиных? Ответ достаточно прост — так как синдром Диогена уже описан в медицине и является частью многих заболеваний, больного нужно обследовать и лечить. Пациента, конечно же, следует проконсультировать у психиатра, который назначит амбулаторное лечение или предложит госпитализацию. Однако, как правило, такие пациенты не осознают наличия болезни и совсем не хотят лечиться. Поэтому как родственникам, так и соседям приходится как‑то уживаться с плюшкиными-диогенами.

На начальных этапах близким рекомендуется договариваться с больными, стараться направлять их страсть к «коллекционированию» в мирное русло. Следует периодически помогать с уборкой, чтобы загодя предотвратить полное захламление. Стоит объяснять нашим героям, что в их комнате неудобно ходить, да и присесть негде, тем самым пробуждая «здоровое сознание». Человек должен чувствовать, что он нужен окружающим, любим своими близкими. Чем прочнее он будет интегрирован в общество, тем меньше будет проявляться заболевание.

Естественно, начинать медикаментозное лечение следует как можно раньше. Хорошо помогают ноотропные и сосудистые препараты с преимущественно успокаивающим действием. Они улучшают память, внимание, умственную активность и работоспособность. Также имеет смысл применять тимонейролептики — «мягкие» препараты с преимущественно противотревожным, регулирующим поведение расслабляющим и антидепрессивным эффектом. Пациенты становятся спокойнее, контактнее, адекватнее в эмоциональном плане; появляется частичная критика к своему состоянию и поведению. Как показывает моя практика работы с такими больными — психотерапия в этих случаях практически бесполезна, поскольку мы имеем дело с поражением вещества головного мозга.

Если болезнь зашла далеко и никаким образом не получается договориться с пациентом, его жилище становится опасным для окружающих и самого обитателя, а лечиться дома он отказывается, то, конечно, необходимо лечение в психиатрическом стационаре даже без согласия больного. О недобровольной госпитализации в психиатрический стационар можно прочитать в «Законе о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».

Заключение

В моей собственной практике пациенты с синдромом Плюшкина (так у нас традиционно именуют это расстройство) встречались десятки раз, но лучше всего запомнился один из первых случаев. Интересен он был еще и тем, что жертвами недуга стали пожилые супруги — муж и жена. Теперь трудно сказать, развивалась ли у них болезнь независимо, синхронно или же один индуцировал другого. Мой коллега, их сосед по дому, описывал, как по утрам старики выбирались из своей забитой вещами квартиры — на поиски новой добычи, которую собирали по всем близлежащим мусорным бакам. Самые ценные (по крайней мере, в их понимании) вещи увязывались в мешок из нескольких простыней; к мешку крепилась веревка. Старики неторопливо шли по городу и по очереди волокли мешок по асфальту…

История эта имела вполне закономерный финал. Пока супруги просто собирали и копили мусор — мало кто обращал на них внимание, разве что запах из квартиры раздражал соседей. Но в один прекрасный день они решили развести костер прямо на полу гостиной… Так мы и познакомились в психбольнице. Примечательно, что эти пациенты в целом производили достаточно приятное впечатление. Вежливые, приветливые, улыбчивые — они очень переживали друг за друга (поскольку находились в разных отделениях). При этом отнюдь не производили впечатления слабоумных, хотя некоторое снижение интеллекта и памяти имелось. Свою страсть к накопительству они достаточно резонно объясняли трудной жизнью и маленькой пенсией: «Выкинешь что‑нибудь, а оно потом понадобится… Нам так удобнее…».

Насколько я помню, после сравнительно недолгого лечения в больнице они были оформлены в дом престарелых, во избежание дальнейшего замусоривания квартиры и тем паче ее поджога.

В заключение могу только посоветовать читателям держать свой дом в чистоте и порядке, не обрастать лишним хламом, следить за собой и почаще задумываться: а так ли окружающим людям комфортно с вами, как вам — с ними?

1. Руководство по психиатрии в 2‑х томах, под редакцией академика РАМН А. С. Тиганова, Москва, «Медицина», 1999.

2. Детская психиатрия. Учебник под редакцией Э. Г. Эйдемиллера, СПб, 2005.

3. Психиатрия. Учебник для студентов, М. В. Коркина, Н. Д. Лакосина, А. Е. Личко, И. И. Сергеев, Москва, «МЕДпресс-информ», 2006.

4. В. М. Блейхер, И. В. Крук. Толковый словарь психиатрических терминов, Воронеж: НПО «МОДЭК», 1995.

5. D. Macmillan, P. Shaw Senile breakdown in standards of personal and environmental cleanliness. BMJ, 1966.

6. A. N. G. Clark, G. D. Mannikar, I. Gray Diogenes syndrome: a clinical study of gross self-neglectin old age. Lancet, 1975.

7. M. Orrell, B. Sahakian «Dementia of frontal type». Psychol Med, 1991.

8. www.eurekalert.org

9. archpsyc.jamanetwork.com

10. medportal.ru/mednovosti

11. www.inha.ru

12. wap.gazeta.ru